Исключительные обстоятельства, как признаки провокации сбыта наркотика

Адвокат Фомин Михаил Анатольевич

Уголовный закон не содержит понятия провокация преступлений. В связи с чем судебная практика, в особенности решения Европейского Суда по правам человека, устанавливают признаки провокации при подготовке и проведении оперативными службами оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка».

К таким признакам суды стали относить, так называемые, исключительные обстоятельства, которыми, в частности, являются: сострадание к закупщику в связи с его наркозависимостью, при этом, такое сострадание может быть вызвано не только явным, но и притворным поведением закупщика; доведение лица до состояния наркотического опьянения и использование последнего в роли посредника в приобретении наркотика, когда его осознание происходящего заторможено, что влияет на его поведение в конкретных условиях.  

Подобное поведение закупщика содержит признаками подстрекательства к совершению  преступления, что является одним из способов и методов провокации преступлений, что, в свою очередь, должно относится к основаниям для освобождения лица от уголовной ответственности.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА

ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

от 1 апреля 2015 г.

(Дело № 16-П15)

извлечение

Приговором Советского районного суда г.Краснодара Ш. была осуждена по ч. З ст.30, п. «б» ч.2 ст.228.1 УК РФ к 5 годам 6 месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима. Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда  указанный приговор оставлен без изменения.

Президиум Верховного Суда РФ в судебном заседании 01 апреля 2015г. установил следующее.

Ш. осуждена за преступление, совершенное при следующих обстоятельствах.

В неустановленные время и месте у неустановленного источника Ш. незаконно приобрела наркотическое средство (марихуану) массой не менее 13,5769 гр. (сухого вещества), которое в последующем хранила при себе с целью сбыта.

6 октября примерно в 23 часа 10 минут  Ш. незаконно сбыла  С. выступавшему в роли покупателя наркотического средства, марихуану массой 5,0 гр. (сухого вещества). Однако не довела преступление до конца по не зависящим от нее обстоятельствам, т.к. наркотическое средство было изъято из незаконного оборота сотрудниками УФСКН России по Краснодарскому краю в ходе оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка».

7 октября примерно в 00 часов 35 минут Ш. незаконно сбыла  Ж. выступавшему в роли покупателя наркотического средства, марихуану массой 5,8609 гр. (сухого вещества). Однако не довела преступление до конца по не зависящим от нее обстоятельствам, т.к. наркотическое средство было изъято из незаконного оборота сотрудниками УФСКН России по Краснодарскому краю в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка». Ш. была задержана. При личном досмотре у нее было обнаружено и изъято наркотическое средство (марихуана) массой 2,716 гр. (сухого вещества), которое, расфасовав в полимерный пакет, покушалась сбыть в последующем, однако не довела преступление до конца по не зависящим от нее обстоятельствам.

Всего в ходе проведения указанных оперативно-розыскных мероприятий «проверочная закупка» было изъято из незаконного оборота наркотическое средство (марихуана) общей массой 13,5769 гр. (сухого вещества), что образует крупный размер.

В своей жалобе, адресованной в Европейский Суд по правам человека (далее Европейский Суд), Ш. указывала, что приобрела наркотическое средство для негласных сотрудников вследствие подстрекательства с их стороны.

Европейский Суд в постановлении от 24 апреля 2014 г. констатировал, что при рассмотрении уголовного дела в отношении Ш. имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Как усматривается из материалов уголовного дела, на предварительном следствии и в суде Ш. признала себя виновной частично и показала, что 5 октября С. попросил достать для него марихуану, для чего в тот же день С. и Ж. передали ей деньги, на которые 6 октября  она приобрела марихуану и вечером того же дня в подъезде дома, сделав по предложению С. инъекции героина внутривенно, передала марихуану ему, а через некоторое время около подъезда передала марихуану Ж .

При обосновании виновности Ш. суд в приговоре использовал, в частности, показания свидетелей С. и Ж. о том, что о предложении Ш. приобрести у нее марихуану они сообщили сотрудникам УФСКН, все им рассказали и согласились участвовать в проведении оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка», в ходе которого на деньги, полученные от сотрудников УФСКН, каждый прибрел у Ш. 2 свертка с марихуаной; показания в качестве свидетеля сотрудника УФСКН РФ по Краснодарскому краю К. согласно которым им была получена оперативная информация о том, что Ш. сбывает марихуану, в связи с чем 6 и 7 октября  у Ш. были произведены контрольные закупки наркотического средства; акты добровольной выдачи С. и Ж. наркотического средства, приобретенного у Ш.; протоколы осмотра вещественных доказательств, заключения судебного эксперта, в соответствии с которыми измельченное вещество растительного происхождения, добровольно выданное С. и Ж., а также изъятое у Ш., является наркотическим средством марихуаной.

Не согласившись с приговором, Ш. и ее защитник подали кассационные жалобы, в которых указывали, что у осужденной не было умысла на незаконный сбыт наркотического средства, ее действия были спровоцированы сотрудниками наркоконтроля.

Кассационной инстанцией Краснодарского краевого суда указанные доводы признаны необоснованными. Как указано в кассационном определении, довод об отсутствии у Ш. умысла на незаконный сбыт наркотического средства опровергается собранными доказательствами, ее действия отнесены к уголовно наказуемому деянию, сотрудники наркоконтроля действовали в рамках оперативно-розыскной деятельности.

Европейский Суд в постановлении отметил, что заявительница настаивала на том, что приобрела наркотики для негласных сотрудников по стечению исключительных обстоятельств, поскольку испытывала сострадание к негласному сотруднику в связи с его абстинентным синдромом, а кроме того, он повлиял на ее поведение, сделав ей инъекцию героина.

Основания проведения проверочных закупок были достаточно ясными. Установлено, что они организованы на основании информации, сообщенной частными источниками, которые в дальнейшем действовали в качестве покупателей в ходе контролируемой сотрудниками ФСКН проверочной закупки. В каждом случае личность источника была установлена, они давали показания в суде.

Никакая другая нераскрытая информация не играла роли в проведении негласной операции или судебной оценке обвинений.

Поэтому суд, столкнувшись с убедительным и даже доказуемым утверждением о том, что негласные сотрудники ФСКН не действовали пассивно, должен был рассмотреть вопрос о том, являются ли результаты проверочных закупок допустимыми доказательствами.

В настоящем деле разрешение довода о подстрекательстве неотделимо от вопроса о виновности и уклонение от его рассмотрения невосполнимо компрометировало исход судебного разбирательства. Оно также не соответствовало фундаментальным гарантиям справедливого судебного разбирательства, в частности, принципам состязательности и равноправия сторон. Суд не обеспечил исполнение стороной обвинения бремени доказывания отсутствия подстрекательства и, тем самым, возложил бремя представления доказательств подстрекательства на заявительницу.

При этом суд не принял мер по проверке содержания оперативных дел, предположительно уличающих ее в сбыте наркотика, не установил мотивов принятия решения о негласном мероприятии, степень участия милиции в совершении преступления и характер подстрекательства или давления, которому подверглась заявительница.

Поскольку «оперативная информация» не раскрывалась, заявительница не могла оспорить ее содержание и относимость, и это бремя было невозможно исполнить. Следовательно, заявительница была поставлена в неблагоприятное положение по отношению к стороне обвинения в отсутствие уравновешивающих факторов, восстанавливающих равенство сторон и обеспечивающих общую справедливость уголовного разбирательства. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Таким образом, установленное Европейским Судом нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции влечет отмену обвинительного приговора и последующих судебных решений в отношении Ш. с передачей уголовного дела для производства нового судебного разбирательства.

На основании изложенного, Президиум Верховного Суда Российской Федерации постановил:

Приговор Советского районного суда г.Краснодара, кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда в отношении Ш. отменить и передать уголовное дело в тот же суд для производства нового судебного разбирательства иным составом суда.