Постановление Европейского Суда по правам человека. Дело Худобина 2006г.

>500	2001	72%	100%
дел в нашей практике	год начала работы по делам о наркотиках	дел доведены до положительного результата	гарантия конфиденциальности

О провокации сбыта наркотиков
 

 

 

 

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

Страсбург, 26 октября 2006 г.

Постановление Суда

(Третья Секция)

Дело «Худобин (Khudobin) против Российской Федерации

Жалоба № 59696/00

(извлечение)

Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе судей: Б.М. Цупанчича, Дж Хедигана, К Бырсана, A.Ковлера, B.Загребельского,
А. Гюлумян, Давида Тора Бъоргвинссона, а также при участии В. Берже, Секретаря Секции Суда, заседая за закрытыми дверями 6 июля и 5 октября 2006г., вынес в последний указанный день следующее Постановление:

Процедура 1. Дело было инициировано жалобой № 59696/00, поданной против властей Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее -Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав чело­века и основных свобод (далее — Конвенция) гражданином Российской Федерации Виктором Васильевичем Худобиным (далее - заявитель) 29 октября 1999г.

Заявитель утверждал, в частности, что его обвинение было полностью основано на доказательствах, полученных в результате провокации со стороны сотрудников милиции.

Жалоба была направлена в Третью Секцию Европейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В рамках указанной Секции в соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента Суда была образована Палата, которая должна была рассматривать дело (пункт 1 статьи 27 Конвенции).

Решением от 3 марта 2005 г. Европейский Суд признал жалобу частично приемлемой для рассмотрения по существу.

Факты   I. Обстоятельства дела

7. Заявитель родился в 1979 году и проживает в г. Москве.

А, Обстоятельства, приведшие к задержанию заявителя.

8.  29 октября 1998 г. Т., являвшаяся сотрудницей органов внутренних дел, работала под прикрытием, позвонила заявителю и сказала, что хочет приобрести дозу героина. Заявитель согласился достать для нее дозу и вместе с М. встретился с Т. на улице. Т. передала заявителю денежные купюры, полученные от сотрудников органов внутренних дел С. и Р., помеченные специальным веществом (которое видно только в ультрафиолетовых лучах). Заявитель взял деньги и отправился домой к еще одному человеку — Г. Последний передал заявителю маленький пакетик, в котором находилось 0,05 грамма героина. По возращении к месту встречи с предполагаемым покупателем заявитель был задержан сотрудниками органов внутренних дел, ожидавшими его на улице.

9. Заявитель был доставлен в местное отделение милиции, где его пальцы были исследованы под ультрафиолетовыми лучами: на них были обнаружены следы вещества, используемого сотрудниками милиции для пометки банкнот. Т. в присутствии двух понятых передала маленький пакетик сотрудникам милиции, пояснив, что она получила его от заявителя. Пакетик был запечатан, понятые поставили на нем свои подписи, и пакетик был отправлен на экспертизу.

Заявителю было предъявлено обвинение в сбыте наркотических веществ, и по этому факту было возбуждено уголовное дело.

30 декабря 1998 г. Бутырский районный суд г.Москвы получил материалы дела из прокуратуры.

Доводы стороны защиты, представленные в суде первой инстанции, могут быть суммированы следующим образом.

Защита утверждала, что Т., действуя в интересах милиции, спровоцировала заявителя совершить преступление.

Согласно доводам стороны защиты законодательство Российской Федерации запрещает любую форму подстрекательства и провокации; только в случае подготовки конкретного преступления можно проводить операцию под прикрытием. Однако в настоящем деле милиция в ходе планирования «проверочной закупки» не имела доказательств участия заявителя в торговле наркотическими веществами.

Далее сторона защита отметила, что признание было сделано заявителем, когда он находился в состоянии наркотического опьянения, при этом ему не была предоставлена помощь адвоката. Наконец, защита поставила под сомнение достоверность заключения медицинской экспертизы, которая определила изъятое вещество, предположительно проданное заявителем Т., как героин.

Защита ссылалась на заявление, подписанное В.В. Худобиным 15 октября 1999 г., в котором он утверждал, что его признательные показания были получены с применением насилия.

11 ноября 1999 г. в ходе судебного заседания Т. дала показания против заяви­теля. Она утверждала, что согласилась помогать сотрудникам органов внутрен­них дел добровольно. Она пояснила, что сдала заявителя милиции, «так сказать, по доброте душевной». Она также указала следующее: «В то время я не знала, где достать героин, поэтому я позвонила заявителю, так как раньше он уже доста­вал его мне».

Суд также заслушал М., который находился вместе с заявителем в момент его задержания и в целом подтвердил описание фактов, данное Т.

Так, М. рассказал, что до случившегося он доставал наркотики через другие источники.

В заключение суд допросил мать заявителя, которая описала характер заявителя. Она пояснила, что не знала, когда ее сын начал принимать наркотики.

Бутырский районный суд г. Москвы исследовал документы, вещественные доказательства и заключения экспертов, содержащиеся в материалах дела.

В частности, суд исследовал протокол сотрудников милиции, в котором описы­валась «проверочная закупка», и заключение психиатрической экспертизы.

В тот же день Бутырский районный суд г. Москвы признал заявителя виновным в сбыте героина Т. 28 октября 1998 г. В то же время суд, ссылаясь на психиатрическое заключение от 19 октября 1999 г., признал, что заявитель был невменяемым во время совершения преступления и, следовательно, не мог нести уголовную ответственность за свои действия. Суд прекратил производство по уголовному делу и назначил заявителю принудительное медицинское лечение. Заявитель был освобожден из-под стражи.

Адвокат заявителя обжаловал это решение, утверждая, что заявитель невиновен, а также, inter alia, что сотрудники органов внутренних дел в действительности сфабриковали данное преступление. В частности, отсутствовали прямые доказательства того, что заявитель уже находился под подозрением как торговец наркотиками на момент его задержания. Более того, заявитель не получил прибыли от продажи Т. героина, так как все полученные от нее деньги он передал Г. Помимо этого, суд первой инстанции не допросил лично некоторых ключевых свидетелей, в том числе двух сотрудников милиции, которые задержали заявителя, двух очевидцев его задержания и Г., который продал вещество заявителю. В заключение представители заявителя утверждали, что признательные показания заявителя были получены с применением насилия.

11 января 2000г. Московский городской суд отклонил кассационную жалобу. Заседание суда кассационной инстанции было проведено в отсутствие заявителя, но в присутствие его адвоката и представителей.

12 апреля 2004 г. Бутырский районный суд г. Москвы на основании ходатайства психоневрологического отделения городской больницы № 19 г. Москвы вынес определение о прекращении принудительного медицинского лечения заявителя

А. Уголовная ответственность за торговлю наркотиками

57.  Согласно части первой статьи 228 Уголовного кодекса Российской Федерации наказуемым является преступление в виде незаконного приобретения наркотических веществ без намерения их дальнейшего сбыта. Согласно части четвертой статьи 228 Уголовного кодекса Российской Федерации наказуем незаконный сбыт наркотических веществ в крупных размерах.

В. Методы расследования

59.  В статье 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»
от 5 июля 1995 г. перечисляются четкие методы, которые могут использоваться правоохранительными органами или службами безопасности в целях расследования преступления. Согласно пункту 4 части первой статьи 6 данного Федерального закона органы милиции могут проводить «проверочные закупки» запрещенных товаров (например, наркотиков). 

60. Согласно пункту 1 части второй статьи 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» для того, чтобы провести «проверочную закупку», сотрудники милиции должны располагать четкой информацией о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния. Проверочная закупка проводится на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Судебный контроль осуществляется, если в результате проведения проверочной закупки производится вмешательство в личную жизнь, корреспонденцию и нарушаются другие закрепленные Конституцией права. Обычным требованием является заполнение «протокола», где отображаются результаты проверочной закупки. Впоследствии этот протокол можно использовать в качестве доказательства в уголовном судебном разбирательстве. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» регламентирует другие возможные основания проведения «проверочной закупки» (такие, как наличие возбужденного уголовного дела, по поручению следователя, органа дознания, указанию прокурора или определению суда по уголовному делу и так далее), однако эти основания не имеют отношения к существу настоящей жалобы.

V. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

125.  Заявитель жаловался на несправедливое судебное разбирательство в отношении него. В частности, он утверждал, что был спровоцирован сотрудниками милиции, действовавшими через своего агента Т., к совершению преступлений в виде приобретения и сбыта наркотиков. Он ссылался в этом отношении на статью 6 Конвенции, положения которой в части, применимой к настоящему делу, звучат следующим образом:

«1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как мини­мум следующие права:

b)     иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты...».

А. Доводы сторон

Власти Российской Федерации утверждали, что права заявителя не были нарушены. Они указали на то, что «проверочная закупка» - или, согласно положениям внутригосударственного законодательства, «оперативный эксперимент» — была подходящим методом борьбы с преступностью. Доказательства, полученные с помощью такого «эксперимента», были допустимыми с точки зрения российского законодательства и могли служить основанием для обвинения в совершении преступления. Они также утверждали, что «вопрос о том, какая конкретная информация о незаконных действиях [заявителя] с наркотиками находилась в распоряжении [правоохранительных органов до проведения проверочной закупки], не являлся составной частью доказательства в рамках настоящего уголовного дела». Проверочная закупка проводилась на законном основании, и доказательства, полученные с ее помощью, были надлежащим образом приобщены к материалам дела. Свидетель Т. знала, что заявитель занимался распространением наркотиков. Она согласилась участвовать в проверочной закупке и не оказывала на заявителя давление, чтобы получить от него наркотики.

Заявитель настаивал на своих жалобах. Ссылаясь на решение суда от 11 ноября 1999 г., он заявил, что его обвинение было основано исключительно на доказательствах, полученных с помощью проведения «проверочной закупки». Он указал, что внутригосударственное законодательство разрешало [сотрудникам милиции] проводить «эксперименты» только с целью подтверждения уже существующего подозрения в отношении лица, занимающегося преступной деятельностью. Однако в данном деле милицейская операция была запланирована и проведена без наличия у сотрудников милиции какой-либо информации об осуществлении заявителем преступной деятельности; напротив, у него не было судимости и не было начато предварительное следствие.

Заявитель утверждал, что его дело было фактически схоже с делом «Тейшейра де Кастро [против Португалии]» (Teixeira de Castro [v. Portugal]) (Постановление Европейского Суда от 9 июня 1998 г., Reports ofjudgments and Decisions 1998-IV), в котором Европейский Суд выявил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

В. Мнение Европейского Суда

1. Общие принципы

128.   Вначале Европейский Суд хотел бы подчеркнуть, что он видит сложности, с которыми сталкиваются органы государственной власти в борьбе с тяжкими преступлениями, и необходимость в более усовершенствованных методах расследования, которые иногда требуются в этом контексте. В принципе прецедентное право Европейского Суда не запрещает ссылаться — на стадии расследования уголовного дела и в случае, если позволяет характер преступного деяния - на доказательства, полученные в результате проведения сотрудниками органов внутренних дел операции под прикрытием (см., например, Постановление Европейского Суда по делу «Люди против Швейцарии» (Ludi v. Switzerland) от 15 июня 1992 г., Series A, № 238). Однако применение агентов под прикрытием должно быть ограничено; сотрудники милиции могут действовать тайно, но не заниматься подстрекательством (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу «Тейшейра де Кастро [против Португалии]» (Teixeira de Castro [v. Portugal]), § 36).

Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан, а впоследствии - осужден в результате проведения операции сотрудниками милиции. Европейский Суд ранее уже рассматривал использование в уголовном судопроизводстве доказательств, полученных в результате провокации со стороны представителей государственной власти. Так, в упомянутом выше деле «Тейшейра де Кастро [против Португалии]» (Teixeira de Castro [v. Portugal]) сотрудники полиции, выполняющие операцию под прикрытием, предложили заявителю деньги за продажу им героина. Хотя у заявителя не было криминального прошлого, у него имелись контакты, с помощью которых он мог достать наркотики. Соблазнившись деньгами, заявитель принял предложение сотрудников полиции. Впоследствии ему было предъявлено обвинение и он был осужден за преступление в сфере оборота наркотиков. Чтобы выявить нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд провел различие между действиями сотрудников полиции в этом деле от обычных агентов, действующих под прикрытием, которые могут скрывать свои личности в целях получения информации и доказательств преступления без активного подстрекательства лица к совершению такого преступления. Европейский Суд отметил, что «в то время как в связи с ростом организованной преступности, несомненно, требуется принятие соответствующих мер, право на справедливое отправление правосудия, тем не менее, занимает такое значимое место [...], что им нельзя жертвовать в целях выгоды (§ 36). Европейский Суд подчеркнул ряд характерных моментов в этом деле, в частности, тот факт, что вмешательство двух полицейских не являлось частью операции, находившейся под контролем судебных органов, и что у внутригосударственных органов не было достаточных причин, чтобы подозревать заявителя в причастности к торговле наркотиками в прошлом: у него не было криминального прошлого, и не было оснований полагать, что он имел предрасположенность к распространению наркотиков до того, как сотрудники полиции предложили ему сделку (ibid*, §§ 37-38).

Подобным образом в недавнем деле «Ваньян против Российской Федерации» («Vanyan v. Russia») (Постановление Европейского Суда от 15 декабря 2005 г., жалоба № 53203/99, §§ 45-50) Европейский Суд выявил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, вытекавшее из контрольной закупки наркотиков, которая была приравнена к подстрекательству, и, хотя закупка проводилась частным лицом, действовавшем в качестве агента под прикрытием, она, тем не менее, была эффективно организована и контролировалась сотрудниками милиции.

Далее устанавливая соблюдение гарантии «справедливого судебного разбирательства» в делах, когда доказательства, собранные таким способом, не раскрывались стороной обвинения, Европейский Суд сконцентрировал свое внимание на вопросе о том, были ли обвиняемому предоставлены соответствующие процессуальные гарантии (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Эдвардc и Льюис против Соединенного Королевства» (Edwards and Lewis v. United Kingdom) от 27 октября 2004 г., жалобы №№ 39647/98 и 40461/98, §§ 46-48).

2. Применение указанных принципов в настоящем деле

132.  В своих замечаниях власти Российской Федерации выразили свою точку зрения о том, что вопрос о причастности заявителя к распространению наркотиков в прошлом не имел значения для рассмотрения уголовного дела, в рамках которого заявитель был осужден. Тот факт, что милицейская операция была документально зафиксирована установленным образом, делало эту операцию законным, и, следовательно, вытекающие из нее процедуры были справедливыми.

133.  Однако Европейский Суд не может согласиться с этим доводом. Внутригосударственное законодательство не должно позволять использование доказательств, полученных в результате подстрекательства со стороны государственных агентов. Если же оно это позволяет, то тогда внутригосударственное законодательство не отвечает в этом отношении принципу «справедливого разбирательства», как он истолкован в деле Тейшейра де Кастро [против Португалии]» (Teixeira de Castro [v. Portugal]) и в последующих делах. На судебном разбирательстве сторона защиты утверждала, что преступления не было бы совершено, если бы оно не было «спровоцировано» сотрудниками милиции. Иначе говоря, заявитель использовал схему «защиты от подстрекательства», которая должны была быть надлежащим образом рассмотрена суд первой инстанции, особенно учитывая то обстоятельство, что в деле содержались определенные primafacie* доказательства факта подстрекательства.

Во-вторых, Европейский Суд отмечает, что у заявителя не было криминального прошлого до его задержания в 1998 году. Информация о том, что заявитель в прошлом занимался распространением наркотиков, была получена из одного источника - Т., информатора сотрудников милиции. Однако неясно, почему Т. решила сотрудничать с правоохранительными органами. Кроме того, она утверждала на судебном разбирательстве, что обратилась к заявителю, так как на тот момент она не знала, где еще можно было достать героин. Заявитель не получил никакого денежного вознаграждения от покупки героина у Г. и передачи его Т. М. дал показания о том, что никогда ранее не покупал героин у заявителя. Эти факты можно было бы обоснованно истолковать как предположение, что заявитель не являлся торговцем наркотиков, известным сотрудникам правоохранительных органов. Совсем наоборот, по-видимому, милицейская операция была направлена не на поимку лично заявителя, а на любое лицо, которое бы согласилось купить героин для Т.

В-третьих, Европейский Суд напоминает, что необходимо устанавливать ясную и предвидимую процедуру по осуществлению следственных мероприятий, так же как и специального контроля, чтобы обеспечить добросовестность со стороны органов государственной власти и соблюдение должных целей со стороны правоохранительных органов (см. Постановление Европейского Суда по делу «Люди против Швейцарии» (Ludi v. Switzerland) от 15 июня 1992 г., Series A, № 238; также см., mutatis mutandis**; Постановление Европейского Суда по делу «Класс и другие против Германии» (Klass and Others v. Germany) от 6 сентября 1978 г., Series A, № 28, §§ 52-56). В настоящем деле милицейская операция была санкционирована простым административным решением структурного подразделения, которое впоследствии проводило операцию. Как следует из материалов дела, в тексте этого решения содержалось очень мало информации относительно причин и целей запланированной «проверочной закупки».

Кроме того, операция не находилась под судебным контролем или каким-либо иным независимым контролем. При отсутствии полной системы проверки во время проводимой операции (см. выше § 60) роль более позднего контроля со стороны суда первой инстанции становится решающей.

Европейский Суд отмечает, что в суде первой инстанции были допрошены только три свидетеля: Т., М. (друг заявитель, присутствовавший при его задержании) и мать заявителя. Сотрудники милиции, проводившие «проверочную закупку», не разу не были допрошены в суде, хотя сторона защиты просила, чтобы их допросили. Также не был допрошен в суде и Г., который продал героин заявителю и был осужден за это. В заключение Европейский Суд особенно поражен тем фактом, что сам заявитель не присутствовал на судебном заседании 11 ноября 1999г., на котором судья рассматривал события, произошедшие 29 октября 1998г.

 137.  В общей сложности, несмотря на то, что в настоящем деле у внутригосударственного суда были причины подозревать, что имела место провокация, суд не проанализировал соответствующие фактические и правовые обстоятельства, которые могли бы помочь провести различие между провокацией и законной формой следственных действий. Следовательно, судебное разбирательство, в результате которого заявитель был признан виновным, не было «справедливым».

Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

138. Статья 41 Конвенции предусматривает: «Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

144. Соответственно, принимая решение на основании принципа справедливости, как этого требует статья 41 Конвенции, Европейский Суд присуждает заявителю 12 000 евро (двенадцать тысяч евро) в этом отношении, включая любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

На основании изложенного Суд единогласно:

- отклонил предварительные возражения властей Российской Федерации;

- постановил, что в данном деле имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

-постановил, что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы: 12 000 (двенадцать тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, под лежащие переводу в российские рубли по курсу, установленному на день оплаты.