Постановление Европейского Суда по правам человека. Дело Веселова и других 2012 г.

>500	2001	72%	100%
дел в нашей практике	год начала работы по делам о наркотиках	дел доведены до положительного результата	гарантия конфиденциальности

О провокации сбыта наркотиков

 

 

 

 

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО "ВЕСЕЛОВ И ДРУГИЕ (VESELOV AND OTHERS) ПРОТИВ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

(Жалобы № 23200/10, 24009/7 и 556/10)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Страсбург, 11 сентября 2012 года

По делу "Веселов и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция) в составе судей:

Нина Вайич -президент, 

Анатолий Ковлер,  

Peer Лоренцен,  

Элизабет Штайнер,  

Ханлар Гаджиев,  

Линос-Александре Сисилианос,  

Эрик Месе  

и Серен Нильсен, Секретарь Секции,  

заседая за закрытыми дверями 11 сентября 2012г.,  вынес следующее постановление: 

ПРОЦЕДУРА  

1. Дело было инициировано тремя заявлениями (№ 23200/10, 24009/07 и 556/10) против Российской Федерации, поданной в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция») тремя гражданами России, г-н Виктор Сергеевич Веселов, г-н Максим Борисович Золотухин, Игорь Вячеславович Дружинин («заявители»), 8 апреля 2010 года 3 мая 2007 г. и 12 ноября 2009 года соответственно.  

2. Заявители были представлены, соответственно, г-жой O.O. Михайловой, адвокатом, практикующим в Москве, г-ном Г.Б. Габдрахмановым, адвокатом, практикующим в Екатеринбурге, и г-н В. Г. Тучиным, адвокатом, практикующим в Москве. Правительство России ("Правительство" ) было представлено г-ном Г. Матюшкиным, представителем РФ при Европейском Суде по правам человека.  

3. Заявители каждый утверждал, что они были осуждены за связанные с наркотиками преступления подстрекаемые полицией в нарушение статьи 6 Конвенции.  

4. 25 ноября 2010 приложений были доведены до сведения правительства. Было также решено вынести решение о приемлемости и по существу заявлений в то же время (Статья 29 § 1).  

ФАКТЫ  

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА  

5. Каждый из заявителей являлся целью в секретных операциях, проводимых полицией в форме проверочной закупки наркотиков на основании статей 7 и 8 Закона « Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 года (№ 144-ФЗ). Эти операции привели к признанию их виновными в торговле наркотиками.  
6. Факты каждого отдельного уголовного дела, представленные сторонами, приводятся ниже. Заявители не согласились с Правительством в части оснований и обстоятельств, приведших к проверочным закупкам, приведены обе версии этого. Что касается фактической стороны секретных операций, она не является предметом оспаривания. В частности, общей позицией является то, что заявители сознательно доставали наркотики в ходе проверочных закупок.  

А. Заявление г-на Веселова  

7. Заявитель родился в 1989 году и живет в Москве. На момент ареста он был студентом третьего курса колледжа менеджмента. В настоящее время он отбывает наказание в исправительной колонии общего режима.  
8. По данным Правительства 19 мая 2009 года г-н X добровольно пошел в полицию и сообщил, что два человека, "Виктор" (заявитель) и "Руслан", продают гашиш по 600  рублей за грамм.  

9. По словам заявителя, X был наркоманом с судимостью за незаконное хранение наркотиков, и он был полицейским информатором, который ранее принимал участие в проверочных закупках наркотиков. В обоснование своих утверждений заявитель представил копию приговора в отношении X и копии четырех приговоров в отношении четырех человек, не связанных с его уголовным делом, где X выступал в роли покупателя при проведении проверочных закупок марихуаны, героина и гашиша у обвиняемых.  

10. По общему мнению, подтвержденному официальными документами, полиция постановила провести проверочную закупку и приступила к ней сразу же после получения информации от X. В постановлении было указано имя заявителя и утверждалось, что он подозревается в продаже гашиша по 600 рублей за грамм. X позвонил \"Руслану\" и сказал, что он хотел бы купить гашиш. Сотрудники милиции присутствовали при разговоре X с \"Русланом\", но разговоры не были записаны. X были выданы 3000 рублей, которые были с которых были сделаны ксерокопии. Он встретился с \"Русланом\" в тот же вечер, и вместе они встретились с заявителем, который взял 1200 рублей у них и ушел, чтобы приобрести наркотики. Заявитель был позже арестован и при нем были найдены банкноты, которые совпадали с ксерокопиями. Во время проверочной закупки мобильный телефон X был включен и соединен с номером сотрудников милиции, что позволило милиции подслушать их разговоры. Эти соединения не были записаны. Ни «Руслан», ни лицо, продавшее наркотик заявителю не были арестованы и не подверглись уголовному преследованию, якобы на том основании, что их личность не может быть установлена.

11. X на суде показал, что он встретился с заявителем и “Русланом” в местном супермаркете за две недели до совершения проверочной закупки. В ходе беседы заявитель рассказал ему, что он может получить некоторое количество гашиша для него. “Руслан” дал ему свой номер телефона. X потом признал, что согласился принять участие в проверочной закупке по инициированию полиции. Он свидетельствовал, что он раньше не покупал наркотики у заявителя. Когда адвокат подверг перекрестному допросу X, суд запретил задавать вопросы о его судимости и употреблении им наркотиков. Суд также отклонил ходатайство о признании в качестве доказательств суждений, доказывающих, что X ранее выступал в качестве покупателя в проверочных закупках препаратов.  

12. Полицейские, которые инициировали и провели проверочную закупку свидетельствовали на суде, что не знали заявителя в качестве торговца наркотиками до того, как об этом им сообщил Х. Они подтвердили сведения о проверочной закупке.  

13. В ходе судебного разбирательства заявитель признал себя виновным в оказании помощи "Руслану" в покупке наркотиков, но утверждал, что это было результатом подстрекательства со стороны полиции. Он утверждал, что он и «Руслан» были случайные курильщики гашиша, что не занимался сбытом. Проверочнаю закупка стала возможной впервые, он согласился помочь "Руслану", который хотел облегчить свои страдания, он совершил продажу, потому что его настойчиво просили.  

14. Человек по имени «Руслан» не был подвергнут перекрестному допросу в суде, потому что следственные органы не смогли установить его личность.  

15. 15 сентября 2009 года Никулинский районный суд г. Москвы признал заявителя виновным в покушении на незаконный сбыт наркотических средств и приговорил его к четырем с половиной лет лишения свободы. При этом суд не привел оценку доводов заявителя о провокации преступления.

16.  Заявитель обратился  суд. Он повторил свою жалобу о провокации, требования, среди прочего, которых, X был полицейским осведомителем, и оспаривая  отказ  суда первой инстанции, просил допустить соответствующие документы как доказательства. Он также указал, что у полиции не было никакой другой информации, предполагающей, что он ранее продавал наркотики. Он также жаловался, что власти не предприняли попыток найти и расспросить "Руслана", который играл ключевую роль в контрольной покупке и, возможно, пролил бы свет на степень провокации.  

17.  11 ноября 2009 Московский Городской Суд кассационной инстанции поддержал приговор суда первой инстанции. И поддержал обвинение, что заявитель попытался продать наркотик во время контрольной покупки и  отклонил жалобу о  провокации, не отвечая на доводы  заявителя.  

B.  Заявление г-на Золотухина  

18.  Заявитель родился в 1982  в Екатеринбурге. В настоящее время отбывает тюремный срок  в Нижнем Тагиле. 

19.  Согласно приговору, 13 июня 2006 г-жа И. добровольно пошла в полицию и сообщила, что была наркоманкой,  и что она хотела донести на своего торговца наркотиками. Она сказала, что покупала героин у заявителя в течение длительного времени, но не указала точный срок. Полиция предложила, чтобы она участвовала в проверочной закупке у заявителя, и она согласилась.  

20.  Согласно утверждению заявителя, он знал И. со  школы  через его подругу. Он знал, что она была наркоманкой; она иногда предлагала  продать ему поддержанные мобильные телефоны неясного происхождения. За несколько месяцев до проверочной закупки она продала ему DVD-плеер, который был позже изъят полицией как украденный предмет. И. была должна заявителю 6 000 рублей, которые она была неспособна возместить. 13 июня 2006 она предложила ему вернуть долг, но попросила, чтобы он приобрёл для неё немного героина, в котором она очень нуждалась. Заявитель связался со знакомым торговцем наркотиками, и приобрёл то количество, которое И. попросила. Он утверждал, что это впервые, когда он согласился купить наркотики для И. 

21.  Это было единственное соприкосновение между И. и заявителем.  До сотрудничества полиции с И., полиция не обладала никакой информацией, предполагающей возможную причастность заявителя к торговле наркотиками. 

22.  В тот же день полиция провела проверочную закупку. Заказчик указала  имя и адрес заявителя,  и заявила, что он продаёт героин в размере  500 рублей за грамм. И. была дана сумма в размере 3 000 рублей в банкнотах, которые фотокопировались. Она позвонила заявителю и договорилась купить пять граммов героина. Содержание телефонного звонка, который был сделан из полицейского помещения и в присутствии полицейских, не было зарегистрировано. Заявитель встретился с И. в согласованном месте в городе, и она передала ему деньги. Полиция арестовала заявителя на месте. У него обнаружили сумму в количестве 3  рублей в банкнотах, которые соответствовали тем,  которые полиция отфотокопировала. У И. изъяли пакет героина, предположительно купленного у заявителя. Заявитель утверждал, что не продавал наркотики, изъятых у И., потому что он дал их ей позже.  

23.  После ареста заявитель предложил назвать полиции  дилера, от которого он получил героин для И. и провести проверочную закупку у него, но  предложение  не было  реализовано.  

24.  Случай был исследован  Орджоникидзевским судом первой инстанции города Екатеринбурга. В ходе судебного разбирательства заявитель признал себя  частично виновным, но заявил, что преступление, которое он совершил, было результатом полицейской провокации. Он указал, в частности, что не было никаких доказательств того, что он и ранее занимался торговлей наркотиками. Он утверждал, что И.  попросила, чтобы он купил героин для нее, зная, что он  знаком  с   дилером, но он всегда отказывался. 13 июня 2006 он  впервые  он согласился помочь ей, и это было  только потому, что она обещала заплатить свой долг, если он это сделает. Он утверждал, что ее участие в проверочной закупке не было "добровольным", а по принуждению полицейских, которые воспользовались тем, что она наркоманка.  

25.  И. свидетельствовала на судебном процессе, что 13 июня 2006, что  она добровольно пошла к полиции, чтобы сообщить им о причастности заявителя к незаконному обороту наркотиков. Она также заявила, что ранее покупала героин у заявителя, по крайней мере, три раза.  

26.  Полицейский, который выполнял проверочную закупку, свидетельствовал на судебном процессе, что 13 июня 2006 И. добровольно пришла в отделение полиции и сообщила, что она была наркоманкой,  и что она хочет сообщить им, что заявитель был  торговцем наркотиками. Она также заявила, что она покупала у него наркотики в течение шести месяцев до проверочной закупки, и что она принимала участие в других, не связанным с ним, проверочных закупках у других людей.  Далее И. заявила, что до 13 июня 2006 полиции, она  не имела никакой информации о заявителе,  и что проверочная закупка была инициирована полицейскими, как только И. сообщила  о нем. Ее попросили сделать телефонный звонок заявителю  немедленно из отделения полиции; по телефону она только попросила, чтобы заявитель продал ей героин, и больше ни о чём другом не упоминала.  Суд также подверг перекрестному допросу другого полицейского, который принимал участие в проверочной закупке, и зачитал вслух заявления, данные другими свидетелями в ходе следствия, в которых они излагают детали проверочной закупки. 28 сентября 2006 суд признал заявителя виновным в предпринятой незаконной продаже наркотиков в особо крупных размерах. Это явно не соответствовало жалобе заявителя о  провокации. Суд нашёл  факт продажи наркотиков достаточно установленным, а проверочную закупку,  соответствующей  процедурными требованиям. Это послужило тому, что версия заявителя, что он согласился выполнить просьбу И. приобрести героин, только из-за долга, была опровергнута другими доказательствами. Заявитель был приговорен к  десяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.

27. Суд также допрашивал другого милиционера, который принимал участие в проверочной закупке, и зачитал заявления, сделанные понятыми в ходе расследования, в котором они изложили подробности проверочной закупки.  
28 сентября 2006 года суд признал заявителя виновным в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупных размерах. Это прямо не относятся к просьбе заявителя о проверке доказательств на достаточность для признания виновности и признании проверочной закупки соответствующей процессуальным требованиям. Суд посчитал, что версия заявителя о встрече с Y из-за долга, была опровергнута другими доказательствами. Заявитель был приговорен к десяти годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. 

28. Заявитель подал кассационную жалобу, сославшись на подстрекательство полиции к преступлению, и на то, что он был осужден при том, что суд первой инстанции неверно оценивал доказательства.  

29. 6 декабря 2006 года Свердловский Областной Суд оставил без изменения решение первой инстанции, признав его законным и обоснованным.  

C.  Заявление г-на Дружинина  

30. Заявитель родился в 1977 г. и живет в Москве. Прошел обучение в прошлом, как полицейский, в 2002 году он был осужден за убийство и, после освобождения, работал сварщиком. В настоящее время он отбывает срок тюремного заключения в исправительной колонии в Мордовии после его осуждения за преступление, связанное с наркотиками, изложенное далее.  

31. По данным Правительства Российской Федерации, 4 сентября 2008 г-жа Z добровольно явилась в местное управлении Федеральной Службы по Контролю за оборотом Наркотиков (ФСКН) и сообщила, что она является героинозависимой, и что она хотела бы сообщить властям, что заявитель был торговцем наркотиками. Полиция попросила ее принять участие в проверочной закупке запрещенных веществ у заявителя, и она согласилась сделать это.

32.  Это - точки соприкосновения между свидетелями. Что  до показаний  З.,  полиция не обладала никакой информацией, предполагающей возможную причастность заявителя к торговле наркотиками. Однако, следствие также утверждало, что эта информация была подтверждена сообщением сотрудника ФСКН, поступившего в тот же день 4 сентября 2008.  

33.  Согласно показаниям заявителя, он был знаком с  З. в течение, приблизительно десяти лет ; он также был знаком г-жой П.  Согласно сотрудничеству с ФСКН он знал, что эти две женщины были наркоманками, на них были заведены дела, связанные с торговлей наркотиками,а также то, что они были  осведомителями. 4 сентября 2008 З.  позвонил ему  и попросил номер телефона P., потому что она хотела купить наркотики. Она сказала, что болела тяжелой абстиненцией и была на краю совершения самоубийства. Позже, в  тот же самый день она снова позвонила ему и   попросила, чтобы он сопроводил ее на встречу с P., потому что она боялась, что P. не продаст ей, если бы она пошла на встречу одна. Из сострадания он согласился пойти с ней. Когда они все  трое  встретились, P. продал два грамма З. метамфетамина, самодельный наркотик, произведенный с эфедрином, и упомянул его в разговоре на жаргоне "скоростью"  («винт»). Заявитель был арестован на месте. Он утверждал, что у него не было ни денег, ни наркотиков  во время ареста, заявил, что деньги были найдены во время обыска. Он признал, однако, что помогал З. в покупке "скорости" (наркотика), но утверждал, что это был первый раз, когда он сделал так для З., уступив ее постоянной просьбе.  

34.  Официальные документы представили следующий акт проверочной закупки. Получив информацию от З.,  полиция немедленно провела проверочную закупку. Полицейские  указали на имя заявителя и объявили, что он подозревается в продаже "винта»  за 500 рублей за грамм. З. была дана  1 000 рублей, которые отфотокопировались. Она позвонила заявителю из здания ФСКН и попросила, чтобы он купил наркотики для нее. Он перезвонил ей позже, и они договаривались купить два грамма "винта». Полицейские прослушивали, когда З. говорила с заявителем по телефону, но разговоры не были зарегистрированы. Заявитель встретил З. позже той же самой ночью, и вместе они встретили другого человека, П. Когда З. подала сигнал полиции, они арестовали заявителя и доставили его в отделению полиции. На станции полиция исследовала бумажник, предположительно найденный у него, который содержал,  1 000 рублей в банкнотах, которые соответствовали фотокопируемым. З. вручил шприц с "винтом" , предположительно купленный у заявителя. P.  была также арестована, но она был вскоре освобождена  после этого и не преследовалась по суду. 

35.  В ходе следствия заявитель признал себя виновным в оказании  помощи З. при приобретении наркотиков, но утверждал, что было сделано вынуждено, из-за провокации полиции, и эти доказательства должны быть признаны недействительными и исключены из материалов дела. 

36.  З. свидетельствовала, что она добровольно дала информацию о заявителе полиции, потому что она думала, что это облегчит её участь при вынесении приговора. Она заявила, что перед проверочной закупкой  никогда не покупала наркотиков у заявителя; однако, так как они имели обыкновение приобретать, и употреблять их вместе, она сказала полиции, что  убедит его приобрести  наркотики для нее. Далее она  заявила, что не знала, продавал ли заявитель ранее наркотики кому-либо еще, и она была почти уверенна, что он не производил их непосредственно. Она также признала, что имела обыкновение покупать наркотики у другого источника. Наконец, относительно обстоятельств проверочной закупки, она свидетельствовала, что дала деньги заявителю, взяла шприц от него и  она не видела, что P. обращался или с деньгами или со шприцем.

37.  Заявитель просил, чтобы  П. (точно не поняла или Р.). была   подвергнута перекрестному допросу, но суд отметил, что она была вызвана, но скрылась, и что ее местонахождение  неизвестно. Суд полагал, что это составило исключительное обстоятельство, позволяющее  принять ее письменные показания во внимание. Несмотря на возражения заявителя, суд  огласил ее показания на предварительном расследовании,  где говорилось, что она принесла  наркотики в установленное место по просьбе заявителя, но  продажа не состоялась. 

38.  Четырех полицейских подвергли перекрестному допросу о секретном оперативном мероприятии. Они подтвердили и описали детали проверочной закупки. Один из них показал, что З. не была вознаграждена  за сотрудничество с полицией. 

39.  17 февраля 2009 Зюзинский (в переводе не уверена) районный суд г. Москвы признал заявителя  виновным в предпринятой незаконной продаже наркотиков и приговорил его к заключению четырех с половиной лет. Срок был  увеличен до пяти лет за нарушение досрочного условного освобождения, касающегося его предыдущего осуждения. 

40.  Заявитель обратился с жалобой на провокацию преступления со стороны полицейских, из-за которой он был признан виновным и указал, что суд первой инстанции неправомерно оценил доказательства.

41.  13 мая 2009 Московский городской суд исследовал жалобу. Суд  отклонил жалобу заявителя о провокации, заявляя, что проверочная закупка была основана на информации, данной З. полиции, обращая внимание на то, что она “ранее покупала наркотики у заявителя неоднократно”, и пришёл к заключению, что проверочная закупка покупка по этой причине была законна. И подтвердил приговор суда первой инстанции как обоснованный.  

II.  СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО И ПРАКТИКА  

A. Уголовная ответственность за незаконный оборот наркотиков.  

42.  Статья 228.1 Уголовного кодекса предусматривает за незаконную продажу наркотиков или психотропных веществ срок лишения свободы от  четырех до восьми лет; то же самое преступление, за крупный размер и продажей группой лиц, действующих в заговоре, предусматривает срок лишения свободы  до двенадцати лет; то же самое преступление, за особо крупный размер, предусматривает срок лишения свободы до двадцати лет (Статья 228.1 ч. 3 п.»г»).  

43.  15 июня 2006 Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление № 14 по уголовным делам, связанных с незаконным оборотом  наркотиков,  психотропных, или  токсичных веществ. Пленум постановил, в частности,  что любая продажа этих веществ,  связанная с проверочной закупкой, согласно закону об Оперативно-розыскной деятельности, должна доказать вину в незаконной продаже  (Статья 30 ч.3, Статьей 228.1 Уголовного кодекса). В материалах Пленума также изложены следующие условия, исходя из которых, результаты проверочной закупки можно было допустить как доказательства в уголовном преследовании: если, они , были получены в соответствии с законом; если, они  доказывают участие ответчика  в торговле незаконных веществ  независимо от действий тайных агентов; и, если они должны продемонстрировать, что ответчик выполнил все действия, необходимые для совершения преступления.  

B.  Методы ведения следствия  

44.  Закон об Оперативно-розыскной деятельности от 12 августа 1995 ( № 144-ФЗ) гласит следующее: 

Раздел 1: оперативно-розыскное действие  

“Оперативно-розыскная деятельность  - форма открытой или секретной деятельности, выполненной оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных   законом (в дальнейшем  «подразделения», осуществляющие розыскную деятельность) в рамках их полномочий, в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод людей и граждан, или собственности, и защиты общественности и государства против уголовных преступлений.”  

Раздел 2: Цели оперативно-розыскной деятельности  “ Цели оперативно-розыскной деятельности :  –  обнаружение, предотвращение, задержание и расследование уголовных преступлений, соответственно, так же,  как, и поиск и установление ответственных за подготовку и совершение их; ...”

45. 24 июля 2007 в статью 5 Закона были внесены поправки, запрещающие органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, прямо или косвенно склонять или подстрекать к совершению преступлений.  

46. Статья 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, вступившего в силу 1 июля 2002 года, предусматривала в рассматриваемый период времени, что постановления дознавателя, следователя или прокурора, способные причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту производства предварительного расследования. Последующие изменения в Кодекс добавили руководителя следственного органа  в перечень должностных лиц, чьи действия могут быть обжалованы.  

47. 10 февраля 2009 года Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал руководящие разъяснения (Постановление № 1) о практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации. Пленум постановил, в частности, что решения должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность также должны быть предметом судебного рассмотрения в соответствии с положениями статьи 125, если должностные лица действовали в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания.  

C. Доказательства в уголовном процессе.  

48. Уголовно-процессуальный Кодекс предусматривает, в части, относящейся к делу:  

Статья 75. Недопустимые доказательства.

"1. 1. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств [которые требуют доказывания в уголовном судопроизводстве]... "  

Статья 235. Ходатайство об исключении доказательств. 

5. Если суд принял решение об исключении доказательства, то данное доказательство теряет юридическую силу и не может быть положено в основу приговора или иного судебного решения, а также исследоваться и использоваться в ходе судебного разбирательства.  

49. Статья 392 УПК РФ (на самом деле это ст 413 - прим О.М.) содержит перечень ситуаций, которые могут служить основанием для возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. Установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела,  считается вновь открывшимся обстоятельством, требующим возобновления (Статья 392 § 4 (4)).(ст 413 ч.4 п.2 - прим О.М.)  

III. Сравнительное правоведение (сопоставимые нормы права).  

50. Суд провел сравнительное исследование законодательств двадцати двух государств-членов Совета Европы (Австрия, Бельгия, Болгария, Чехия, Хорватия, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Ирландия, Италия, Лихтенштейн, Литва, «Бывшая Югославская Республика Македония\", Польша, Португалия, Румыния, Словения, Испания, Турция и Великобритания), касающихся использования тайных агентов в проверочных закупках и подобных тайных операциях.

51. Сравнительные исследования показали, что во всех этих странах полиция может проводить тайные операции, в частности, по делам о незаконном обороте наркотиков, в соответствии с процедурой, изложенной в соответствующих законах и правовых нормах. Только в Ирландии не существует никакой формальной законодательной или нормативной базы для тайных операций полиции. В ряде стран также прибегают к привлечению частных лиц  в качестве тайных агентов - только тогда, когда сбор доказательств с помощью других средств является слишком сложным или невозможным.  

52. Исследования показали, что в большинстве из перечисленных стран процедурой получения разрешения предусматривается исключительная или поделенная ответственность судебных органов , хотя в некоторых странах принятие решений возлагается на прокурора, административные органы или должностных лиц полиции высокого уровня.  

53. Судебное разрешение необходимо в Болгарии (суд), Хорватия (судья, ведущий судебное следствие), Эстония (судья, ведущий судебное следствие), Греция (обвинительная палата), Лихтенштейн, Польша (региональный суд с предварительного согласия Генерального прокурора), Словения (судья, ведущий судебное следствие) и Турции (судья).  

54. В Австрии и Бельгии санкционирование тайных операций входит в исключительную компетенцию прокурора.

55. В ряде стран обеспечение участия прокурора или суда, или обоих зависит, например, от типа операции или, чаще всего, от стадии процесса.

56.  В Чешской Республике, “фиктивные передачи” (оперативные мероприятия), которые включают проверочные закупки, требуют разрешения прокурором, тогда как использование тайного агента (в связи с тяжкими или особо тяжкими преступлениями) может быть разрешено только членом Верховного суда. В соответствии с немецким законом, использование тайных агентов должно быть разрешено прокурором, и дополнительно судом, если операция предназначается для подозреваемого или предполагает проникновение  в частное жилище. В Румынии также разрешение даётся прокурором, но видео и аудиозапись во время операции требуют предварительного разрешения судьи. 

57.  Во Франции санкция даётся прокурором на предварительной стадии расследования, и судьей, ведущим судебное разбирательство (juge  d ’ instruction) во время расследования до суда. Литовский закон, в подобной ситуации, требует разрешения судьи до суда во время расследования до суда, в то время,  как на более ранней стадии разрешение обвинителя достаточно. В “прежней югославской республике Македонии” специальные оперативные мероприятия  подозреваемому  могут быть  санкционированы  в период перед предварительным расследованием   прокурором или судьей, ведущим судебное следствие, но как только оперативные действия рассекречены, разрешение может быть дано только последним. 

58.  В Португалии засекреченные  операции в период появления подозреваемого проводятся только с разрешения  компетентного члена Государственного обвинения, с обязательным извещением  судьи, ведущему судебное следствие, и считаются  ратифицированными, если в течение 72 часов не поступил отказ от этих действий. Если операция выполнена в подразделении предупреждения преступности, то только  судья вправе  дать необходимое разрешение для расследования и судебного разбирательства. 

59.  Испанский закон также предусматривает уведомление  судьи, ведущем судебное следствие, если разрешение на  секретные действия было дано прокурором. Такое разрешение может также быть дано непосредственно судьей. 

60.  В Италии нет никакого требования для формального разрешения от обвинителя или суда, но соответствующий орган должен дать предварительное  уведомление о начале операции  обвинителю. В делах, связанных с наркотиками, прежде, чем предпринять тайную операцию, Центральное Управление по борьбе с наркотиками (типа нашего ФСКН) или его региональные   учреждения должны сообщить обвинителю, отвечающему за расследование, но нет необходимости получать формальное разрешение.

61. В некоторых странах предусмотрено участие суда или прокурора в процедуре санкционирования [проверочной закупки]. В Финляндии решение о производстве тайных действий принимается Главой Национального бюро Расследований или Начальником Полиции Безопасности, по просьбе регулярной полиции. Директивные органы отделены от действий, которые осуществляются оперативными сотрудниками. 

62. В Соединенном Королевстве агентурные операции подлежат административной, а не судебной санкции. В палате Лордов [решение R v. Loosely [2001] лорд Маккей подчеркнул, что, хотя технически в Соединенном Королевстве для разрешения и контроля такая практика отличается от практики судебного надзора в континентальных странах, цель его [санкционирования] - та же, а именно, чтобы исключить риск хищения, коррупции или злоупотребления властью со стороны полицейских, работающих без должного надзора. 

Государственные органы вправе разрешать использование (проведение) тайных агентурных источников (операций), что закреплено в законе. Каждое государственное подразделение имеет свой отдельный разрешающий и надзирающий директивный орган. 

Действующие сотрудники не должны быть ответственными за установление своей собственной будущей деятельности, то есть за те действия, в которых они сами же будут исполнителями или обработчиками данных. Кроме того, надзирающие за законностью должностные лица, должны, где это возможно, быть независимыми от расследующих дело лиц. Однако, следует признать, что это не всегда возможно, особенно в случае небольших операций, или там, где необходимо действовать срочно, или по соображениям безопасности. Где разрешающее вышестоящий орган разрешает своей деятельности Центральной запись разрешений должны выделить это и внимание комиссара или Инспектора должны быть разработаны, чтобы он во время своего следующего осмотра.  

63. В Ирландии аналогичным образом не существует судебной процедуры санкционирования действий полиции или других правоохранительных органов как принимать и осуществлять все оперативные задачи, касающиеся секретных операций. 

IV. СООТВЕТСТВИЕ МЕЖДУНАРОДНОМУ ПРАВУ .

A. Методы Совета Европы .

64. Инструментарии Совета Европы на использование специальных методов расследования изложены в Ramanauskas v. Lithuania ([GC], № 74420/01, п. 35-37, ECHR 2008-...). 

B. Решения Комитета Министров.

65. 26 февраля 2001 года Комитет министров Совета Европы завершил экспертизу заявки № 25829/94 по делу Teixeira de Castro v. Portugal (9 июня 1998г., Reports of Judgments and Decisions 1998-IV), приняв Резолюцию СМ/DH(2001)12, в которой описываются меры, принятые Правительством Португалии, чтобы предотвратить будущие нарушения Статьи 6 п. 1, при использовании полицией секретных агентов:  “... в целях обеспечения того, чтобы использование тайных агентов не производило неоправданного вмешательства в право на справедливое судебное разбирательство, гарантированное Европейской Конвенцией о Правах Человека, в статью 59 Законодательного Декрета № 15/93 по предотвращению незаконного оборота наркотиков, были внесены изменения в Закон № 45/1996 от 3 сентября 1996 года. Согласно добавленного пункта 3 Статьи 59, постановление об использовании таких лиц подлежит передаче суду на утверждение, которое должно быть предоставлено в течение 5 дней и за конкретный период.  
Правительство считает, что применяемые положения Конвенции, в интерпретации Европейского Суда по Правам Человека, в португальском законе (решения Конституционного Суда. 345/99 от 15 июня 1999 года и 533/99 от 12 октября 1999 г.), обязуют португальские суды осуществлять надзор и адаптировать их толкование в Уголовно-Процессуальном Кодексе (в частности, Ст. 126) таким образом, чтобы избежать новых нарушений, подобных тем, которые имеются в Teixeira de Castro случае.  

В целях содействия этой адаптации, постановление Европейского Суда по Правам Человека было опубликовано в журнале Revista Portuguesa де Ciência Уголовной ответственности (RPCC 10/2000), а также распространено среди заинтересованных органов, включая полицию. 

66.  10 марта 2011 Комитет Министров завершил «производство по делу» Pyrgiotakis v. Греция (№ 15100/06, 21 февраля 2008), приняв Резолюцию ResDH (2011) 11, по смыслу которой:  “Результаты Суда были подтверждены в национальном прецедентном праве: считается, что, в соответствии со Статьей 6 Конвенции, убеждение в виновности обвиняемого не должно возникать исключительно из поведения полицейского, вовлеченного в операцию (действующего как провокатор), - это требованиям справедливого суда не отвечает (Суд Кассации 193/2009 «Большой палаты» ???). Кроме того, убежденность в виновности должна быть основана на дополнительных, убедительных доказательствах, а не только на свидетельстве вовлеченных полицейских. (Суд Кассации 100/2007, Апелляционный суд Корфу 29/2007).”  

67. 2 декабря 2011 Комитет Министров завершил «производство по делу» Ramanauskas, процитированном выше, и Malininas v. Литва (№ 10071/04, 1 июля 2008), приняв Резолюцию CM/ResDH (2011) 231, которая описала меры, принятые правительством Литвы, чтобы предотвратить будущие нарушения Статьи 6 § 1 в связи с использованием полицией тайных агентов:  
“Чтобы предотвратить подобные нарушения, Верховный Суд ссылался на свое решение от 16 декабря 2008, общие принципы относительно случаев, где используется преступно моделирования поведения. 

Во-первых, Верховный Суд подчеркнул, что преступная модель моделирования поведения как методы ведения следствия не может использоваться, чтобы подстрекать к преступлениям, но может быть применена, только если вероятная и объективная информация была уже получена в том смысле, что преступная деятельность была начата. 

Во-вторых, должностные лица не могут действовать как частные люди при подстрекательстве третьих лиц к совершению преступления, в то время как действия граждан, направленные на провоцирование третьих лиц к совершению преступления под контролем и инструкциями государственных чиновников, должны составить такое подстрекательство.

В-третьих, может быть признано, что акт провокации имел место, даже если государственные чиновники не действуют в очень интенсивной и неотложной манере, включая ситуации, когда контакт с третьими лицами установлен косвенно через посредников. 

В-четвертых, бремя доказательства в судопроизводствах лежит на государственных органах, у которых есть обязательство опровергнуть любой аргумент, заявленный ответчиком в уголовном судопроизводстве относительно подстрекательства государственными агентами. 

В-пятых, как только акт подстрекательства установлен, никакие доказательства, полученные через подстрекательство, не должны быть допустимыми. Признание преступления в результате подстрекательства не уничтожает или подстрекательство или его эффекты. 

В-шестых, это предпочтено, что тайные методы контролируются судом, хотя поддержание обвинения обвинителем само по себе не нарушает Конвенцию.  
Это решение Верховного Суда распространяется на все внутренние суды. Таким образом это обеспечивает ясную и обозримую процедуру в подобных случаях.” 

I. ОБЪЕДИНЕНИЕ ЗАЯВЛЕНИЙ.

68. Учитывая, что заявления всех трех Заявителей касаются подобных жалоб и поднимают идентичные проблемы в соответствии с Конвенцией, Суд решает объединить их в соответствии с Правилом 42 § 1 Регламента Суда.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ. 

69. Заявители жаловались, что были незаконно осуждены за преступления, связанные с наркотиками, провоцируемые полицией,  и что их жалоба на рушение ст. 6 Конвенции о  провокации не была должным образом исследована в судах России. Эти жалобы поданы, чтобы быть исследованными в соответствии со Статьей 6 § 1  Конвенции, которое гласит следующим образом: “В определении... любого уголовного обвинения против подозреваемого, каждый наделен правом на справедливое разбирательство в суде внутри страны.” (что-то не уверена в правильности перевода этого предложения).

70. Правительство оспорило этот аргумент. Они утверждали, что заявители не исчерпали внутренние средства, потому что они не писали жалобы в прокуратуру или в вышестоящий суд. 

71. Заявители не согласились с этим утверждением, указывая, что они отправляли жалобу о провокации, прежде всего в кассационный суд. Они написали в своих жалобах  выписки из протоколов суда, указав именно те пункты своих жалоб, которые содержали соответствующие аргументы. 

A. Допустимость.

72. Исследовав документы, указанные заявителями, Суд находит, что протоколы суда и пункты жалоб  содержат достаточно чёткие и определенные утверждения, что совершённые  преступления  были результатом полицейского подстрекательства. Кроме того, следует  из этих документов,  так же как из соответствующих суждений, что эти жалобы были рассмотрены   внутренними судами так, как указывают заявители, но были отклонены. Следовательно, Суд приходит к заключению, что жалобы заявители были поданы на рассмотрение во внутренние суды в соответствии с законом.

73.  Поскольку правительство может считать, что, проблема провокации должна быть рассмотрена не только  в суде, но заявители были обязаны регистрировать те же самые жалобы в прокуратуру, Суд полагает, что в этом не было необходимости, так, как было  выполнено правило исчерпывания внутренних средств. Это доказывает, что заявитель, который исчерпал все  средства, достаточно  очевидные и  эффективные, нет необходимости требовать каких-либо дополнительных средств, которые маловероятно, что  были бы успешными.  (см. Акуилину v . Мальта [GC], № 25642/94, § 39, 1999-III ECHR). Не требуется использовать иное дополнительное средство,  у которого по существу та же цель. (см.Micallef v . Мальта [GC], № 17056/06, § 58, 15 октября 2009). 

В сложившейся ситуации, рассматривая именно этот  случая, Суд полагает, что заявители выполнили все исчерпывающие требования, очевидно, что жалоба заявителей в прокуратуру не будет иметь успех. 

74.  Соответственно, это отклоняет возражение правительства относительно использования заявителями всех внутренних средств. 

75.  Суд отмечает, что эта жалоба обоснована в пределах значения Статьи 35 § 3 (a) Конвенции, и, соответственно, признана допустимой. 

B.  Преимущества.

(a)  Правительство.  

76.  Правительство утверждало, что проверочные закупки, проводимые во всех трех случаях, были законны и не были провоцированы   полицией. Они утверждали, что в каждом случае полиция проводила проверочные закупки, основанные на сообщениях информаторов, а именно, частные лица X, И. и З.,  добровольно предложили выявить преступную деятельность заявителей. Правительство полагало, что на этой основе данный случай нужно отличить от случаев Ваньян против. России (№ 53203/99, 15 декабря 2005) и Ramanauskas (процитированный выше). 

77.  Относительно г-на Дружинина, правительство также утверждало, что в дополнение к вышеупомянутой информации от заинтересованного частного лица, также был отчет сотрудника ФСКН, указывающего  на поступившую информацию о том, что заявитель продавал наркотики.  

78.  В любом случае они утверждали, что достаточно одного источника информации,  в соответствии с внутригосударственным правом для проведения проверочной закупки. 

79.  Далее они утверждали, что ни полиция, ни покупатели, участвовавшие в секретных операциях, не оказывали давления на заявителей, чтобы продать наркотики во время проверочных закупок. 

80.  Правительство также заявило, что формальные требования для проверочной закупки выполнены в каждом случае. Они утверждали, что никакое судебное разрешение не требовалось, потому что рассматриваемые секретные операции не нарушили  конституционное право заявителей на частную жизнь, их корреспонденции, прослушивания телефона или вторжение в их жилище. Было поэтому достаточно, что проверочные закупки были проведены и согласованы с руководством. Они далее заявили, что использование результатов проверочной закупки как доказательства, было законно, согласно закону о допустимости доказательств; это было рассекречено и доведено до сведения заявителей. 

81.  Наконец, правительство заявило, что жалоба заявителей о провокации была  исследована внутренними судами. Все материалы, касающиеся проверочной закупки, был исследованы в открытом слушании в  суде,  и все причастных свидетелей подвергли перекрестному допросу.  Поэтому осуждение заявителей,  торговавшими наркотиками, было поэтому справедливо и законно.  

(b)  Заявители.  

82.  Заявители утверждали, что проверочные закупки, проводимые в их случаях, не преследовали цель расследовать уголовные преступления, потому что у полиции не было никакого веского основания подозревать их в стремлении продать наркотики. Они указали, что власти не обладали никакой информацией, предполагающей их причастность к торговле наркотиками или указывающей на любую склонность к совершению преступления, связанные с наркотиками. 

83.  Заявители утверждали, что перед проверочными закупками они никогда бы не продавали наркотики и не собирались  делать это, если бы  их не спровоцировали  полиция и их осведомители. Кроме того,  в случаях г-на Веселова и г-на Дружинина люди, которые донесли на заявителей, позже свидетельствовали, что они не покупали наркотики у них раньше, до того, как они выставили их как торговцев наркотиками, и не знали,   продавали ли они наркотики кому-либо еще. Что касается аргумента правительства,  относительно именно его случая, г-н Дружинин утверждал, что полицейский отчет, который они упомянули, не содержал предыдущей информации, которая, могла бы, позволить подозревать его в том, что он торговец наркотиками. 

84.  В любом случае все три заявителя оспорили утверждения правительства, что  источники информации у полиции были частными лицами, несвязанными с  оперативными мероприятиями. Они  утверждали, что X, И. и Х. были постоянными полицейскими осведомителями, которые всегда выступали в роли закупщиков  в проверочных закупках наркотиков. Г-н Веселов поддержал свое утверждение с копиями показаний , присутствовавших в различных, не связанных между собой,  уголовных делах, где тот же самый агент действовал как покупатель в других проверочных закупках. Г-н Золотухин также утверждал, что осведомитель в его случае сотрудничал с полицией в других делах в течение, по крайней мере, шести месяцев перед тем, как донести на него, и это было подтверждено на слушании в суде первой инстанции. Г-н Дружинин также утверждал, что источник в его случае не был никаким обычным частным лицом, а полицейским осведомителем, и это ему известно из прежнего общения ФСКН. 

85.  Заявители далее утверждали, что следственные органы действовали весьма пассивно. Они не произвели никаких действий, чтобы проверить информацию сотрудников, и ограничили расследование только одним действием: проверочной закупкой.   Они утверждали, что сотрудники полиции  инициативу лишь связаться с ними и убедить их, через осведомителей, найти наркотики. Они утверждали, что покупатели постоянно приставали к ним, и они уступили их настойчивости, и сделали это всего один раз, исключительно из сострадания к закупщикам. 

86.  Кроме того они утверждали, что не были соблюдены  формальные требования для проведения закупочных закупок, не было разрешения на производство  этих оперативных действий,  и это лишило возможности   суды внутри страны  рассмотреть причины незаконности  проверочных  закупок и методы,  которыми действовали полиция и их осведомители. 

87.  Наконец, заявители указали, что суды должным образом не исследовали их утверждения, что преступления, в которых они были обвинены, были спровоцированы полицией. В итоге они посчитали, что в общем уголовное преследование в их случаях было основано на провокации и коснулось преступлений, которые они никогда не совершали, а то, что сделали было результатом   полицейского подстрекательства. 

2. Позиция Суда 

(a)  Общие принципы.

88.  Общие принципы, касающиеся гарантий справедливого суда в контексте тайных методов ведения следствия, имели обыкновение бороться с незаконным оборотом наркотиков, а также коррупция изложены в обширном прецедентном праве Суда, полученном в итоге в случае Банниковой v . Россия (№ 18757/06, §§ 33-65, 4 ноября 2010). Непосредственно применяемые в экстренных случаях изложены ниже. 

89.  В то время,  как Суд принимает использование тайных осведомителей как законные методы ведения следствия для того, чтобы бороться с тяжкими преступлениями,  то это требует, чтобы были предусмотрены соответствующие гарантии  против злоупотребления,  поскольку  общественность не может оправдать использование доказательств, полученных в результате полицейского подстрекательства (см. Теиксеиру де Кастро, процитированную выше, §§ 34-36). Более того,  Конвенция не разделяет уверенность того, что  на стадии предварительного расследования  преступления может раскрываться, только  из  источников, полученных от анонимных осведомителей. Однако, последующее использование таких источников судом первой инстанции для реального   осуждения , является приемлемым, только  в том случае, если соответствующие и достаточные гарантии против злоупотребления имеют место, в особенности, если процедура ясна и прозрачна и есть разрешение на проведение соответствующих действий (см. Khudobin v . Россия, нет. 59696/00, § 135, 26 октября 2006, и Ramanauskas, процитированный выше, § 53). 

90.   В случаях, где главные доказательства исходят только из оперативной  операции, такой, как  проверочная закупка наркотиков,власти должны быть доказать, что у них были серьезные основания для того, чтобы организовать оперативное мероприятие. В частности,  они должны обладать вескими и объективными доказательствами, показать, что первоначальные действия  были сделаны, для того, чтобы доказать совершение преступление, за которое впоследствии преследуется по суду заявитель (см. Sequeira v . Португалия (декабрь)., № 73557/01, 2003-VI ECHR; Eurofinacom v . Франция (декабрь)., № 58753/00, 2004-VII ECHR; Шаннон v . Соединенное Королевство (декабрь)., № 67537/01, 2004-IV ECHR; Ramanauskas, процитированный выше, §§ 63 и 64, и Malininas, процитированный выше, § 36). Суд определил, что любая информация, на которую полагаются власти, должна быть  проверена (см. Vanyan, процитированный выше, § 49, и Khudobin, процитированный выше, § 134).

(b)  Применение указанных к данному случаю.

95.  Прежде, чем продолжить исследовать указанные обстоятельства этих трех заявителей, Суд обрисует в общих чертах общие соображения, которые относятся ко всем им. Суд замечает, что в оспаривании справедливости уголовного преследования заявители  утверждали, что проверочные закупки в их случаях были произведены произвольно, в отсутствие о поступившей информации о любой их преступной деятельности, и что власти чрезвычайно пассивно отнеслись к этой ситуации. Они все утверждали, что полицейские информаторы в этих случаях были полицейскими осведомителями, весьма зависимыми людьми. Они также жаловались на несовершенство законодательства, предусматривающего гарантии в проведении оперативных действий, и утверждали, что внутренние суды были не в состоянии должным образом исследовать их жалобы о провокации полицейских.

96.  Основной вопрос в этом разбирательстве - метод, проведения проверочной закупки. Суд отмечает, что, обстоятельства этих трех различных тайных операций имеют  много общих черт. В частности доказательство  было  основано только на   основе предположительно добровольной   информации частный  осведомителя, который  впоследствии участвовал в проверочной закупке как покупатель. В каждом случае осведомитель был установлен и свидетельствовал на судебном процессе. Никакая иная  информация не играла роли во внутреннем принятии решения или судебной оценке. Обстоятельства следующих сделок, завершенных между заявителями и тайными осведомителями были достаточно установлены и доказаны. Соответственно, Суд  в состоянии исследовать жалобу заявителей на провокации, имеющие  доступ к тому же самому материалу как внутренние власти. Ввиду природы жалоб и основных фактов, Суд исследует, были ли заявители  подвергнуты полицейской провокации, которая является прежде всего вопросом при независимом тесте подстрекательства (см. Банникову, процитированную выше, §§ 37-50), хотя последующий судебный надзор будет также принят во внимание. 

97.  Суд поэтому продолжит оценивать поведение властей в каждой из трех проверочных закупок. 

(i)  Проверочная закупка в случае г-на Веселова. 

98.  Согласно российскому законодательству полицейские спровоцировали  эту проверочную закупку после того, как доброволец сообщил о преступной деятельности заявителя. Правительство представило это так, как если доказательство предоставил полиции независимый источник, частное лицо X. Заявитель оспорил объяснение и утверждал, что X работал осведомителем для полиции, и что он ранее участвовал в других проверочных закупках, по крайней мере, в  четырех, которые привели к обвинению в преступлении. 

99.  Стороны  согласились, что согласно  внутренних решений, полиция не обладала никакой информацией о заявителе прежде, чем X сообщил о нем им 19 мая 2009. Кроме того, согласно доказательству X, он никогда не покупал наркотиков у заявителя, только во время проверочной закупки. Правительств, однако, полагало, что информация, предоставленная X, дала полицейским достаточно оснований для того, чтобы провести проверочную закупку, и не подвергала сомнению законность указанного действия. 

100.  Суд исследуя  письменное доказательство, представленное заявителем,  который подтверждает причастность X к несвязанным проверочным закупкам, выполненными полицией,  находит, что это убедительно демонстрирует долгосрочное сотрудничество X со следственными органами. 

101.  В этом случае  статус X.- полицейский осведомитель, а совсем не та ситуация, когда  полиции  сообщает  просто частное лицо , не полицейский сотрудник или осведомитель,  о преступлении, которое было уже совершено. Примеры таких ситуаций могут быть найдены в случаях Шаннона (процитированный выше), где полиция получила полный отчёт, документирующий продажу препарата, сделанную заявителем, и Milinien ė (процитированный выше), где власти получили отдельную жалобу, что заявитель просил взятку. В обоих случаях полиция действовала в соответствии с обязанностью проверить  жалобы о преступлениях, которые уже совершались. Суд полагал, что в таких случаях использование рассматриваемых методов ведения следствия не было связано с риском, что уголовное преступление будет спровоцировано полицией, при условии, что  оперативные действия были законны. 

102.  Когда дело доходит до отчетов полицейских сотрудников и осведомителей, имеются различные соображения. Суд потребовал, чтобы  было сделано чёткое различие  между их использованием в качестве источников и их причастностью к оперативным мероприятиям. Это должно было  подчеркнуть, что их роль должна оставаться строго пассивной, чтобы не провоцировать совершение преступления, это трудно достигнуть, если проверочная закупка проводится осведомителем, действующим как покупатель (как в случае с  Худобиным, процитированного выше, § 134). Проверочная закупка, выполненная тайным агентом или осведомителем, должна быть выполнена согласно закону, обоснована, и для последующего расследования, все участники не должны зависеть от сотрудников полиции. 

103.  Что касается процедуры разрешения,  Суд отмечает, что российская внутренняя структура для проведения и наблюдения проверочных закупок, была сочтена несовершенной в случаях Ваньян, (процитированный выше, §§ 46 и 47) и Худобин (процитированный выше, § 135), и замечает, что все эти замечания не приняты во внимание до настоящего времени. В то время как провокация была явно вне закона поправками 2007 года (см. параграф 44 выше), никакие законодательные или регулирующие акты не дают определение или интерпретацию термина, или любое практическое руководство относительно того, как избежать этого. 

104.  Как в вышеупомянутых случаях, проверочная закупка относительно заявителя была просто разрешена  руководством подразделения, сотрудники которого позже выполнили операцию; решение содержало очень небольшую информацию относительно причин и целей запланированной проверочной закупки, и операция не была подвергнута судебному надзору или никакому другому независимому органу. Не было никакой необходимости выносить подобное решение, а затем проводить оперативные действия.

105.  Суд замечает, что подобные оперативные действия м инструкциям в других государствах-членах, исполняются в соответствии со  строгими инструкциям. Большинство систем правосудия требует разрешения на проведение  проверочных закупок и подобных оперативных мероприятий только с разрешения судьи или прокурора. В немногих странах, где нет никакой причастности суда или прокурора в процедуре разрешения, следствие  не зависит от действий оперативных подразделений, которые проводят оперативные действия. Полиция вообще обязана доказать необходимость проведения подобного мероприятия перед следствием (советом) (см. параграф 50 и seq. выше).

106.  Из этого следует, что российская система, где проверочные закупки и проводимые мероприятия против подозреваемых, не соответствует практике, принятой большинством государств-членов. Суд полагает, что этот недостаток показывает системный отказ от   гарантий против полицейской провокации.

107.  Возвращаясь к фактам данного случая, Суд исследовал, предусмотрела  ли, несмотря на нехватку системных гарантий, полиция статус X.,  как осведомителя и гарантировала ли, что его поведение не переступило границы между законным действием и подстрекательством преступления.

108.   Замечено, что полиция немедленно возобновила проверочную закупку после первого отчета X. относительно заявителя, без любой попытки проверить эту информацию или рассмотреть другие средства расследования предполагаемой преступной деятельности заявителя. В отличие от этого, в случае Банниковой (процитированный выше, § 69), проверочной закупке  предшествовало несколько оперативных действий: прослушивание телефонных переговоров, разрешенное судом, который обеспечил неоспоримое доказательство, существующего ранее намерения заявителя продать гашиш. Те доказательства были тогда доступны для экспертизы в открытом суде, и этому были оценены Судом при  рассмотрении оперативного мероприятия (там же)… В данном же случае, предполагается, что полиция действовала вопреки закону.

109.  Суд повторяет в этой связи, что бремя доказывания – это компетенция властей, чтобы показать, что не было никакого подстрекательства, но практически,  и чтобы  препятствовать провокации, необходимо было выдать разрешение на проведение данного оперативного мероприятия, а затем проверить законность исполнения.  (см.Ramanauskas, процитированный выше, § 70; Теиксеира де Кастро, процитированная выше, § 38; и Банникова, процитированный выше, § 48).

110.  В этом случае власти допустили нарушение закона со стороны сотрудников полиции, проводившим указанное оперативное мероприятие,  отчёт полиции содержит недостаточную информацию для Суда, чтобы считать это доказательством совершения преступления. Это доказывает, в частности, тот факт, установленный на допросах, что заявитель общался с X. через посредника "Руслана". Несмотря на его роль в секретной операции, этот человек не был допрошен  в судебном разбирательстве против заявителя, очевидно, из-за нежелания властей установить его личность. Соответственно, важный элемент отсутствовал во внутренней оценке предполагаемой провокации. Кроме того, содержание телефонных разговоров "Руслана" с X. Оглашались, поскольку они не были зарегистрированы. Аналогично, беседы между участниками сделки, которые были задержаны полицией во время проверочной закупки, не были зарегистрированы или как-то иначе разрешены. Суд не допускает необходимость в таких записях, которые будут разрешены судом; и не находит каких-либо препятствий для получения разрешения на проведение проверочной закупки, и у доказательств,  полученного таким образом, будет высокая доказательственная сила для оценки любого существующего ранее намерения со стороны заявителя совершить уголовное преступление. 

111. Суд считает, что неформальный и спонтанный путь, которым была спланирована и реализована проверочная закупка в данном случае связан, в частности, с вышеупомянутым отсутствием надлежащего регулирования таких тайных операций. С одной стороны, законодатель показал неспособность обеспечить законодательные условия использования этого типа оперативно-розыскных мероприятий, чем оставил эти методы открытыми для возможности злоупотреблений со стороны правоохранительных органов. А с другой стороны, такое положение помешало власти впоследствии доказать, что поведение сотрудников и агентов оставалось сугубо пассивным.  
В связи с тем, что X ранее был полицейским информатором, и в связи с отсутствием каких-либо доказательств(случайной?) его встречи с заявителем, Суд предполагает, что полиция совершила провокацию к преступлению.

112. И наконец, Суд отмечает, что национальные суды решительно отказались войти в положение заявителя по его доводам о незаконности его ареста, в частности, когда суд первой инстанции отклонил доказательства об участии Х в прошлом в качестве "закупщика" и запретил вопросы, касающиеся его предполагаемой зависимости от наркотиков и его судимости, как торговца наркотиками. Апелляционная инстанция также не привела своих ответов в адрес заявителя по его доводам о провокации, несмотря на его подробные и конкретные объяснения при обжаловании. Отсюда следует, что доводы заявителя о провокации не были должным образом отражены в национальных судах и остались без мотивированного ответа.

113. В свете вышеизложенного, Суд приходит к выводу, что совокупность этих элементов указывает на несправедливость рассмотрения дела заявителя.  

(ii) Проверочная закупка в случае г-н Золотухина

114.  Суд замечает, что эта проверочная закупка, как было исследовано выше, была проведена по единственному основанию, что г-жа И., предположительно частное лицо, добровольно сообщила полиции о преступной деятельности заявителя. Как в вышеупомянутом случае с И.независимый источник оказался несоответствующим действительности.  При расследовании выяснилось, что она работала осведомителем для сотрудника полиции, который провел проверочную закупку  в случае с заявителем, и что она ранее участвовала в других проверочных закупках.

115.  Далее Суд заметил, что И., в отличие от  X., утверждал, что она ранее купила героин у заявителя, и поэтому признает, что у полиции была причина, чтобы подозревать заявителя в торговле наркотиками. Однако,   существует различие , которое необходимо сделать между частными информаторами и полицейскими осведомителями (см. параграфы 101-102 выше), и полагает, что те же самые принципы должны быть применены в указанном деле. Учитывая статус И.,  как осведомителя, для нее было поставлено условие,  чтобы её участие в оперативном мероприятии должно быть только пассивным.

116.  Суд поэтому остановился на  вопросе, было ли  ее поведение по отношению к заявителю направлено на   подстрекательство его к совершению уголовного преступления. На этот вопрос, как в случае г-на Веселова, нельзя ответить, поскольку Суд не находит, в деле достаточно материала для оценки её проведения. Замечено, что нет никакого упоминания в материалах дела о начальной фазе операции, когда И., названный заявителем, в присутствии полиции, попросил, чтобы он продал ей наркотики. Несмотря на то, что этот телефонный звонок уже был частью проверочной закупки, он не был зарегистрирован каким-либо образом, лишая возможности проверить, добровольно ли предложил в этом разговоре заявитель свои услуги или иначе показал намерение совершить преступление. Также отмечено, что полиция немедленно продолжила проверочную закупку  после первого отчета И. относительно заявителя и не было ни одной попытки проверить информацию или рассмотреть другие средства расследования предполагаемой преступной деятельности заявителя.

117.  Суд полагает, что вышеупомянутые недостатки были результатом недостаточных  основ регулирования, предусматривающего гарантии в проведении оперативных мероприятий, так же, как в случае г-на Веселова (см. параграфы 104-106 выше), и что это препятствовало тому, чтобы власти обязали основывать свои действия  на более весомой доказательной базе, и отказаться от  \"чрезвычайно пассивной\" манеры расследования. Как в вышеупомянутом случае, ввиду статуса И.,  как полицейского осведомителя, обладающей  недостающей информацией, в которой сообщает об ее отношениях с заявителем, поэтому нельзя исключить, что г-н Золотухин совершил  уголовное преступление в результате полицейской провокации.

118.  Суд замечает,  что на всех стадиях судопроизводства претендент утверждал, что подстрекался передать уголовное преступление. Соответственно, внутренние суды должны были  рассмотреть жалобу о провокации, включая, в частности причины, почему операция была организована, степень причастности полиции к преступлению и причину любой провокации или давления, которому был подвергнут заявитель (см. Ramanauskas, процитированный выше, § 71). Суд отмечает, однако, что эти вопросы были рассмотрены только  в суде первой инстанции, и все жалобы заявителя в последующих инстанциях  были проигнорированы. Из этого следует, что жалоба претендента на провокацию не была должным образом исследована во внутренних судах.

119.  В свете предшествующих соображений Суд приходит к заключению, что совокупность указанных действий полиции подвергала сомнению справедливость приговора заявителя. 

(iii)  Проверочная закупка покупка в деле г-на Дружинина.

120.  Суд отмечает, что этот заявитель, как другие два, утверждал, что покупатель в его проверочной закупке, г-жа З.,  также была полицейским осведомителем. Однако, в отличие от претендентов в вышеупомянутых двух случаях, он был неспособен доказать своё утверждение. Суд поэтому предположил, что  в его случае следственные органы признали З.,  как частный источник.

121.  Дальнейшие примечания Суда, что З. никогда не утверждал, что покупал наркотики у претендента до проверочной закупки, и что она сказала так только при допросе. Кроме того,  она заявила что, насколько она знала, что он не продавал наркотиков кому-либо еще, и что она была уверенна, что он не производил их. То, что она действительно говорила полиции, было то, что она могла почти наверняка, заставить его приобрести  наркотики для нее. Суд также замечает, что полиция признала, что у них не было никакой другой информации о претенденте,  до добровольно предложенной З.

122.  Правительство предположило, что полиция обладала другой предшествующей информацией, дискредитирующей заявителя, предположительно указанной в отчете сотрудника ФСКН, датированного 4 сентября 2008. Суд, однако, соглашается с заявителем, что рассматриваемый отчет упомянул информацию, предоставленную  З., и это - то, как внутренние суды интерпретировали это. Суд поэтому не может признать, что проверочная закупка была проведена на любых основаниях, кроме подтверждений З. Из этого следует, что у следственных органов не было никакого серьезного основания подозревать заявителя в торговле наркотиками; материалы дела показывают, что они провели проверочную закупку, в то время как были осведомлены, что  заявитель впервые  продал наркотики.

123.  Суд полагает, что вышеупомянутое решение было принято произвольно, и рассматривает это как прямой результат недоработки законодательства, предусматривающий гарантии в проведении оперативных мероприятий (см. параграфы 104-106 выше). Точно так же, как две проверочные закупки, исследованные выше, эти действия санкционировало руководство следствия и  оперативные сотрудники того же ведомства его  и  выполнили. Точно так же, никакого расследования не проводилась на начальной стадии, когда З., названная заявителем, в соответствии с инструкциями и в присутствии полиции,  попросила, чтобы он продал ей наркотики, не были исследовано и  прослушивание  телефонных переговоров. Результатом этих нарушений были те же причины, как  в других двух случаях, то есть, власти не смогли доказать существующее ранее намерение заявителя совершить преступление.

124.  Что касается судебного надзора на жалобы заявителя о провокации со стороны полиции, Суд отмечает, что суд первой инстанции негласно  отклонил жалобу, не дал оценку и не сделал заключение  по указанной в жалобе  проблеме. Кассационный суд ограничил рассмотрение этого вопроса выводом, что З. ранее покупал наркотики у заявителя, и тем самым продемонстрировал   его  намерение совершить преступление. Но этот вывод опроверг собственные показания З.  в суде первой инстанции, и это не следовало ни из каких других доказательств, исследованных в суде первой инстанцией и  кассационным судом. Суд поэтому приходит к заключению, что внутренние суды ничего не предприняли, чтобы определить, была ли провокация, несмотря на  обязательство этих судов сделать так в соответствии со Статьей 6 Конвенции.

125.  Суд находит, что все эти факторы безвозвратно подорвали справедливость уголовного преследования против этого заявителя.

(iv)  Выводы Суда.

126.  Суд сделал вывод, что   обвинение заявителей в совершении преступлений,  связанных с наркотиками, основано,  прежде всего, на результатах, организованных полицией проверочных закупок. Ни в одном из этих случаев  полиция не предприняла никаких других мер, чтобы доказать,  что заявители были торговцами наркотиками. Акцент был сделан только на результаты оперативных мероприятий и их значение уголовного преследования, и если бы внутренние власти  гарантировала законность проведения  проверочных закупок,  то это исключило бы возможность злоупотребления полиции, в особенности, провокации. Однако,  Суд нашел, что   ни власти, ни полиция не несут ответственности за провокацию,  нет чётких норм и правил для осведомителей, отсутствует ясная и прозрачная процедура проведения закупочных проверок. Это повторило свое прецедентное право в том смысле, что разрешение проверки разрешается простым административным решением о том же самом органе, который и проводит операцию, без любого независимого надзора, без потребности соблюсти формальности и оправдать проводимые оперативные действия, что является в принципе незаконным (см. параграфы 103, 106, 117 и 123 выше). Сравнив эту систему с методами, принятыми в других государствах-членах, Суд нашел, что в большинстве других стран проведение проверочной закупки и подобных оперативных действий подвергается многим процедурным ограничениям (см. параграфы 105-106 выше). В России, в отличие от других стран, оперативная деятельность осуществляется незаконными методами следствия, которые очевидно не предоставляют определённых гарантий против злоупотребления. 

127.  В сложившейся ситуации указанных случаев, это была  несовершенная процедура по проведению  проверочных закупок,  которая позволила полиции действовать произвольно против заявителей  и подорвала справедливость уголовного преследования против них. Внутренние суды,  не исследовали, соответственно, жалобу заявителей о  провокации, и  особенно рассмотреть причины проверочной закупки покупки и поведения полиции и их осведомителей против  заявителей.

128.  В свете вышеизложенного Суд полагает, что уголовное преследование против всех трех заявителей было несовместимо с понятием справедливого суда. Соответственно было нарушение Статья 6 Конвенции. 

III.  ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ СОГЛАШЕНИЯ  

129.  Наконец, г-н Золотухин жаловался на недостаток  юридической помощи и непредставление возможности допросить определенных свидетелей. Он полагался на Статьи 3, 4, 5 и 6 Конвенции. Суд исследовал  жалобы, предоставленные заявителем. Изучив  жалобы и весь прилагающий материал, суд находит, что все вопросы соответствуют рассмотрению и  находит, что они не находят своего подтверждения, не раскрывают  нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или его Протоколах. Из этого следует, что эта часть заявления явно необоснованна и должна быть отклонена в соответствии со Статьей 35 §§ 3 (a) и 4 Конвенции.

IV.  ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ.

130.  Статья 41 Конвенции обеспечивает:  “Если Суд найдет, что было нарушение Конвенции или Протоколов к ней, и если внутренний закон страны предусматривает  частичную компенсацию, то Суд должен, в случае необходимости, предоставить удовлетворение потерпевшей стороне.”  

A.  Ущерб  

131.  Г-н Веселов потребовал 50 000 евро (ЕВРО) относительно нанесённого ущерба. Г-н Золотухин просил компенсацию за нанесённый ущерб в том количестве, которое определит Суд. Г-н Дружинин потребовал 128 000 ЕВРО за моральный ущерб и 73 200 ЕВРО за  материальный ущерб, выраженный в потере заработной платы, потерянной в связи с тем, что он находился в заключении более  пяти лет, которая в среднем ежемесячно составляет   1 000 ЕВРО, которые он мог бы за это время заработать, он не признал себя виновным в совершении преступления, которое провоцировала полиция. 

132.  Власти посчитали, что признают  нарушения, если они будут найдены  Судом,  и достаточными для удовлетворения именно в данном случае. Они оспорили требования г-ном Веселовым и г-ном Дружинином как преувеличенными.  

133.  Суд полагает, что компенсация  должна быть выплачена и должна быть основана в данном случае на том факте, что у заявителей не было справедливого суда и их незаконно осудили за совершение преступлений, связанных с наркотиками,  спровоцированными полицией в нарушении Статьи 6 Конвенции. Они бесспорно понесли моральный ущерб в результате нарушения их прав. Однако, суммы, требуемые г-ном Веселовым и г-ном Дружинином,  являются завышенными. Давая  оценку на равноправной основе, суд полагает, что необходимо возместить  ущерб  каждому из трёх заявителей по  3 000 ЕВРО за моральный ущерб, плюс  налог, который может быть оплачен с этой суммы. 

134.  Кроме того,  Суд обращается к  прецедентному праву в том смысле, что, когда были нарушены права заявителя,  гарантируемые Статьей 6 Конвенции, то власти должны в максимально возможной степени рассмотреть то положение, в котором заявитель оказался, не игнорировать жалобы заявителя, и чтобы восстановить справедливость, необходимо отправить материалы дела на повторное открытое рассмотрение. (см., mutatis mutandis , Оджалан v . Турция [GC], № 46221/99, § 210 в прекрасном, 2005-IV ECHR; Malininas, процитированный выше, § 43; и Попов v . Россия, № 26853/04, § 264, 13 июля 2006).  Суд отмечает в этой связи, что Статья 413 российского Уголовно-процессуального кодекса и Статья 392 российского Гражданско-процессуального кодекса обеспечивают основание для повторного открытия слушаний, если Суд находит нарушение Конвенции (см. параграф 49 выше). 

135.  Что касается возмещения материального ущерба, требуемого г-ном Дружинином, Суд хотел бы подчеркнуть, что возмещение убытков в этом случае касается метода,  которым проводились слушания, и нет никакой связи между  методом и денежной компенсацией за понесённые материальные убытки.

136.  Никакие выводы о вине заявителей или их невиновности не могут быть сделаны из выявленных  нарушений. Это будет определено на вновь открытых внутренних слушаниях. Суд отмечает, что в случае оправдания на вновь открытых слушаниях, они могут требовать компенсации за материальный и моральный ущербы, которые они понесли  из-за  осуждения, и внутренние суды тогда должны будут рассмотреть эти требования. 

B.  Издержки и расходы.

1.  Г-н Веселов.

137.  Заявитель утверждал, что 35 000 российских рублей  - это  издержки и расходы, понесенные за период, когда его дело рассматривал внутренний суд,   120 000 – оплата адвоката до рассмотрения дела в суде (предварительное расследование), 60 000 оплата  адвоката – в суде,  60 000 на заявления в надзорные инстанции. Он предоставил все квитанции, подтверждающие эти платежи. 

138.  Правительство ответило, что они не считают, чтобы выплатить ь компенсацию заявителю за расходы, понесенные на внутренних слушаниях, и оспорили требование, касающееся слушаний перед Судом на том основании, что заявитель не заявлял почасовую оплату труда своего адвоката.  

139.  Согласно прецедентному праву Суда, заявитель наделен правом на компенсацию издержек и расходов только, поскольку  было документально подтверждено, что они имели место. Поэтому, принимая во внимание все предоставленные документы, Суд удовлетворяет требования г-на Веселова полностью и возмещает заявителю расходы в размере 4 000 ЕВРО. 

2.  Г-н Золотухин.

140.  Заявитель объяснил, что не мог определить или доказать свои требования возмещения ущерба, утеряв подтверждающие документы. 

141.  Правительство не сделало комментария.

142.  Согласно прецедентному праву Суда, заявитель наделен правом на компенсацию издержек и расходов только, потому, что  должно быть доказано, что они фактически имели место.  Так как документы отсутствуют, Суд не удовлетворил требование г-на Золотухина на возмещение заявленного  ущерба. 

3.  Г-н Дружинин.

143.  Заявитель потребовал 100 000 для возмещения  издержек и расходов, понесенных перед Судом. Он предоставил копии своего соглашения о предоставлении услуг с адвокатом, г-ном Тучином, который содержал сумму расходов, подлежащих оплате для написания первоначального заявления  10 000, на составление  заявления о провокации и жалоб  26 000, для написания кассационных и надзорных жалоба  60 000, и для корреспонденции Суду 4 000.

144.  Правительство оспорило это требование на том основании, что претендент не заявлял почасовые ставки своего адвоката. 

145.  Согласно прецедентному праву Суда, заявитель наделен правом на компенсацию издержек и расходов, поскольку было доказано, что они  фактически имели место. Документы, предоставленные заявителем, были приняты Судом, и  Суд удовлетворяет требования г-на Дружинина полностью и возмещает заявителю его расходы на сумму 2 600 ЕВРО. 

C.  Процентная ставка по просроченному долгу.

146.  Суд полагает, что  уровень процентной ставки по просроченному долгу должен быть основан на  проценте европейского Центрального банка, к которому должен быть добавлен три процента.  

ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ, СУД ЕДИНОДУШНО

1.  Решает  удовлетворить  заявления;

2.  Объявляет жалобы относительно осуждения заявителей правомерными и признаёт, что совершение уголовных преступлений были спровоцированы полицией, основаны на недопустимых заявлениях; 

3.  Считает, что было нарушение Статьи 6 § 1  Конвенции относительно всех трех претендентов;

4.  Настаивает :

(a)  на то, что  государство должно заплатить претендентам, в течение трех месяцев с даты, с которой  приговор вступил в силу,  в соответствии со Статьей 44 § 2  Конвенции, следующую сумму, которая будет преобразована в российские рубли при действующем курсе в период выплаты;

(i)  каждому претенденту 3 000 ЕВРО (три тысячи евро) за моральный ущерб, плюс  налог, который необходимо оплатить; 

(ii)  г-ну Веселову 4 000 ЕВРО (четыре тысячи евро) за понесённые расходы и издержки, плюс  налог, который должен быть оплачен заявителем; 

(iii)  г-ну Дружинину 2 600 ЕВРО (две тысячи шестьсот евро), за понесённые расходы и издержки, плюс  налог, который должен быть оплачен заявителем; 

(b)  по от истечении вышеупомянутых трех месяцев до момента урегулирования должно быть произведены выплаты, равные последнему проценту европейского Центрального банка во время периода рассматривания плюс три процента.

5.  Отклоняет  остаток  требования заявителей к  удовлетворению.  

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

от 25 сентября 2013 г.

Дело № 155-П13

Президиум Верховного Суда Российской Федерации в составе:

Председательствующего - Серкова П.П.,

членов Президиума - Давыдова В.А., Кузнецова В.В., Магомедова М.М., Нечаева В.И., Соловьева В.Н., Толкаченко А.А., Хомчика В.В., -

при секретаре Шандре Л.Н.

рассмотрел представление Председателя Верховного Суда Российской Федерации Лебедева В.М. о возобновлении производства по уголовному делу в отношении Веселова В.С. ввиду новых обстоятельств.

По приговору Никулинского районного суда г. Москвы от 15 сентября 2009 года

Веселов В.С., <...> несудимый,

осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228-1 УК РФ к 5 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 11 ноября 2009 г. приговор изменен, Веселову В.С. назначено отбывание наказания в исправительной колонии общего режима. В остальной части приговор оставлен без изменения.

Постановлением Хорошевского районного суда г. Москвы от 12 января 2012 г. Веселов В.С. освобожден от отбывания оставшейся части наказания условно-досрочно на 2 года 4 месяца 6 дней.

В представлении Председателя Верховного Суда Российской Федерации Лебедева В.М. поставлен вопрос о возобновлении производства по уголовному делу в отношении Веселова В.С. ввиду новых обстоятельств.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Хлебникова Н.Л., изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание судебных решений, мотивы представления, выступления заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Фридинского С.Н., также Веселова В.С. и его защитника - адвоката Романова С.В., Президиум Верховного Суда Российской Федерации установил:

Веселов осужден за преступление, совершенное при следующих обстоятельствах.

В неустановленное время, в неустановленном месте, у неустановленного лица Веселов незаконно приобрел с целью сбыта наркотическое средство (гашиш массой не менее 0,9 гр.), которое незаконно хранил при себе до 19 мая 2009 года.

19 мая 2009 г., примерно в 21 час 35 минут, в подъезде дома по адресу: <...> Веселов согласно заранее достигнутой договоренности с К. в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия "проверочная закупка" незаконно сбыл ему, продав за <...> рублей, 2 свертка с гашишем весом 0,5 гр. и 0,4 гр., однако преступление не было доведено до конца, т.к. Веселов был задержан сотрудниками милиции и доставлен в отдел милиции, где К. в присутствии понятых добровольно выдал указанные 2 свертка с гашишем общей массой 0,9 гр., а при личном досмотре Веселова были обнаружены и изъяты деньги в сумме <...> рублей, которые ранее были выданы сотрудниками милиции К. для участия в проведении оперативно-розыскного мероприятия "проверочная закупка".

В своей жалобе, адресованной в Европейский Суд по правам человека, Веселов указывал, что он осужден за совершение преступления в связи с провокацией со стороны сотрудников правоохранительных органов.

В представлении Председателя Верховного Суда Российской Федерации Лебедева В.М. поставлен вопрос о возобновлении производства по уголовному делу в связи с установлением Европейским Судом по правам человека нарушений положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, допущенных при рассмотрении уголовного дела в отношении Веселова в суде Российской Федерации.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации находит представление подлежащим удовлетворению.

Европейский Суд по правам человека в Постановлении от 2 октября 2012 г. констатировал, что при рассмотрении уголовного дела в отношении Веселова имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела является в соответствии с подп. "б" п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ основанием для возобновления производства по этому делу ввиду новых обстоятельств.

Согласно ч. 5 ст. 415 УПК РФ, Президиум Верховного Суда Российской Федерации по результатам рассмотрения представления отменяет или изменяет судебные решения по уголовному делу в соответствии с решением Европейского Суда по правам человека.

По смыслу названных норм закона в их взаимосвязи Президиум Верховного Суда Российской Федерации принимает решение об отмене или изменении вступивших в законную силу приговора, определения или постановления суда в тех случаях, когда установленное Европейским Судом по правам человека нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод позволяет сделать вывод о незаконности, необоснованности или несправедливости состоявшихся судебных решений.

Как усматривается из материалов дела, 19 мая 2009 в ОУР УВД ЗАО г. <...> поступило заявление К. о том, что молодой человек по имени В. занимается незаконным сбытом наркотического средства гашиша по цене <...> рублей за "сверток".

В тот же день заместитель начальника <...>-ой ОРЧ по линии УР УВД ЗАО г. <...>, рассмотрев материалы по заявлению К., принял решение о проведении оперативно-розыскного мероприятия "Проверочная закупка" с участием К.

В качестве свидетеля К. в суде показал, что после того как он написал заявление и передал сотрудникам милиции, ими было принято решение о проведении с его участием проверочной закупки, для чего ему были выданы <...> рублей. В присутствии сотрудников милиции он позвонил "Р.", которому сказал о намерении приобрести у Веселова гашиш. Встретившись с "Р-ланом", они направились в сторону ресторана "<...>", где встретили Веселова, который был с девушкой. По дороге он отдал Веселову <...> рублей, а тот через некоторое время в подъезде дома на лестничной площадке передал ему 2 свертка, о чем сразу же сообщил сотрудникам милиции, с которыми постоянно поддерживал связь по телефону. В отделе милиции он в присутствии понятых добровольно выдал 2 свертка и оставшиеся деньги.

Из постановления следователя по ОВД <...>-го отдела СЧ по РОПД СУ при УВД по ЗАО г. <...> от 17 июня 2009 г. усматривается, что в ходе предварительного следствия установить место нахождения молодого человека по имени "Р." не представилось возможным.

В ходе судебного разбирательства защитник подсудимого заявил ходатайство о приобщении копий приговоров в отношении К., которое было оставлено без удовлетворения.

Веселов ни на предварительном следствии, ни в ходе судебного разбирательства не признал себя виновным в сбыте наркотического средства.

В судебном заседании Веселов показал, что до 19 мая 2009 г. его знакомый по имени "Р." неоднократно звонил ему и настойчиво просил помочь приобрести гашиш. 19 мая 2009 г. "Р." пришел на встречу с незнакомым ему К. Он (Веселов) у знакомого "А." приобрел гашиш и передал его "Р.", а тот отдал ему <...> рублей. К. по просьбе "Р." передал ему <...> рублей, которые тот был должен. Когда "Р." и К. ушли, его задержали сотрудники милиции.

При обосновании виновности Веселова суд в приговоре использовал доказательства, в том числе, показания К., допрошенного в качестве свидетеля, заявление К. на имя начальника ОУР УВД по ЗАО г. <...> о том, что он желает оказать добровольное содействие в изобличении сбытчика наркотических средств по имени "В.", постановление о проведении оперативно-розыскного мероприятия "проверочная закупка" от 19 мая 2009 г., протокол личного досмотра К. перед проверочной закупкой, протокол осмотра и передачи К. денег в сумме <...> рублей для приобретения наркотического средства (гашиша) у молодого человека по имени "В.", протокол личного досмотра К., при котором он добровольно выдал 2 свертка из фольгированной бумаги с твердым прессованным веществом растительного происхождения, а также деньги в сумме <...> рублей.

Не согласившись с приговором, Веселов и его защитник подали кассационные жалобы, в которых указывали, в частности, что действия "Р." и К. являются провокацией, поскольку они при содействии сотрудников милиции подстрекнули осужденного к совершению преступления; органы следствия не приняли мер к розыску "Р.", а также А., у которого он приобретал гашиш для "Р."; оперативно-розыскное мероприятие "проверочная закупка" проведено с нарушением закона, т.к. в деле отсутствует аудиозапись переговоров его участников, хотя сотрудники милиции показали, что использовали технические средства связи с К.

Однако в кассационном определении судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 11 ноября 2009 г. ответов на указанные доводы не имеется.

Европейский Суд напомнил, что бремя доказывания отсутствия факта провокации лежит на властях.

В настоящем деле эта обязанность по доказыванию не может быть исполнена, т.к. действия милиции не были тщательно рассмотрены национальными властями, а досье содержит недостаточно информации, чтобы вынести решение по данному вопросу.

Проверочная закупка проводилась сразу после первого сообщения в отношении заявителя и без какой-либо попытки проверить эту информацию или рассмотреть применение иных способов расследования предполагаемой преступной деятельности заявителя.

В ходе национальных разбирательств было установлено, что заявитель общался с К. через посредника "Р.". Несмотря на свою роль в секретной операции, данный человек не был допрошен в ходе судебного разбирательства по делу заявителя, очевидно, в связи с тем, что его личность не была установлена властями. Соответственно, отсутствовал важный элемент для проведения на внутригосударственном уровне оценки предположительной провокации. Более того, содержание телефонных разговоров "Р." с К. не было учтено, т.к. эти разговоры не были записаны.

Аналогичным образом не были записаны или зафиксированы иным образом разговоры между участниками сделки, которые прослушивались милицией при проведении проверочной закупки. Судебное разрешение на проведение такой записи не было получено, поскольку сроки проведения проверочной закупки были слишком сжатыми либо существовали другие препятствия для получения такого разрешения.

Неформальный и спонтанный способ, посредством которого была назначена и проведена проверочная закупка в рамках настоящего дела, был обусловлен, в частности, вышеупомянутым отсутствием надлежащего регулирования таких секретных операций.

По мнению Европейского Суда, следует принять во внимание и тот факт, что К. ранее был информатором милиции, а также то, что по делу отсутствуют какие-либо доказательства в отношении характера его непосредственных контактов с заявителем.

Национальные суды отказались рассмотреть по существу заявление о провокации заявителя, в частности, когда суд первой инстанции отклонил доказательства предыдущего участия К. в проверочных закупках и отказал в рассмотрении вопросов, связанных с его предполагаемой наркозависимостью и наличием судимости за торговлю наркотиками. Кроме того, суд кассационной инстанции, несмотря на подробные и конкретные доводы заявителя в кассационной жалобе, не рассмотрел его заявление о провокации.

Из этого следует, что утверждение заявителя о провокации не было должным образом рассмотрено национальными судами.

В свете изложенного Европейский Суд сделал вывод о том, что совокупность данных элементов подрывает справедливость судебного разбирательства в отношении заявителя.

Таким образом, установленное Европейским Судом по правам человека нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод влечет отмену приговора и последующих судебных решений в отношении Веселова с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство.

На основании изложенного, а также руководствуясь ч. 5 ст. 415 УПК РФ, Президиум Верховного Суда Российской Федерации постановил:

1. Возобновить производство по данному уголовному делу ввиду новых обстоятельств.

2. Приговор Никулинского районного суда г. Москвы от 15 сентября 2009 г., кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 11 ноября 2009 г. и постановление Хорошевского районного суда г. Москвы от 12 января 2012 г. в отношении Веселова В.С. отменить и уголовное дело передать в тот же суд для производства нового судебного разбирательства.